Сандра Браун - Фактор холода

– Лилли?

Он вроде бы был искренне встревожен. Наручники стукнулись о металл. Лилли отошла от камина.

– Хватит орать. Я в порядке.

– Черта с два ты в порядке!

– В полном порядке, если не считать того, что я заперта тут с серийным убийцей. Что ты с ними делаешь, когда они закованы в наручники, Тирни? Ты их пытаешь и насилуешь, перед тем как убить?

– Если я такой, почему же я не пытал, не насиловал и не убил тебя?

– Потому что я позвонила Датчу и оставила сообщение, что я здесь с тобой. – Ее вдруг осенило. – Теперь я понимаю, почему тебя корежило всякий раз, как я упоминала его имя, почему ты забрасывал меня вопросами о наших с ним отношениях.

– Потому что я хотел понять, не влюблена ли ты в него до сих пор.

Именно так она тогда и подумала. Он обошел ее, как дуру, заставил думать, что его настойчивые расспросы о Датче, ее бывшем муже, продиктованы ревностью. Ему удалось ее одурачить, и за это она рассердилась на себя не меньше, чем на него.

– Я больше не буду тратить силы на разговоры с тобой.

Он яростно рванул наручники – раз, другой, третий. К счастью, они выдержали.

Лилли снова вышла. Битый час она трудилась, перенося по одному полену за раз, и каждое новое полено казалось ей тяжелее предыдущего. С каждым разом ей становилось все труднее и приходилось делать все более длинные интервалы для отдыха между ходками.

К счастью, некоторые поленья оказались настолько невелики, что сразу занялись, когда она разожгла под ними щепки. Топорик, как она и опасалась, не годился для колки больших поленьев.

Не сходить ли в сарай за колуном, которого не нашел Тирни? По зрелом размышлении, Лилли решила отказаться от этой мысли. Она не была уверена, что у нее хватит сил на обратный путь. Вместо этого она пустила в ход топорик и наколола столько щепок, что хватило бы на несколько часов.

Остался не проясненным только один вопрос: проживет ли она сама эти несколько часов?

– Лилли?

Полчаса она сидела на матраце, прислонившись спиной к дивану, набираясь сил и стараясь выровнять дыхание.

– Лилли, ответь мне.

Она опустила голову на валик дивана и закрыла глаза.

– Что?

– Как у тебя дела?

Велик был соблазн не отвечать, но он то и дело звал ее по имени на протяжении последних пяти минут. Очевидно, он не сдастся, пока она не ответит.

Отбросив вязаный плед, Лилли встала и прошла к открытой двери в спальню.

– Чего тебе?

– О господи, Лилли!

Ужас, отразившийся на его лице, подтвердил ее худшие опасения. Должно быть, она выглядит, как зомби. Ей уже приходилось видеть себя раньше во время приступа астмы. Не самое приятное зрелище.

– Тебе тут не холодно? – нелюбезно осведомилась она.

– У тебя кислородное голодание.

Лилли уже собиралась повернуться и уйти, когда он торопливо добавил:

– Мне хотелось бы укрыть ноги одеялом.

Она взяла с матраца одно из одеял. Шерстяная ткань хранила тепло камина. Встав в изножии кровати, Лилли развернула одеяло и бросила его на вытянутые ноги Тирни.

– Спасибо.

– На здоровье. – Лилли заметила, что его запястья натерты до красноты дерганьем наручников.

– Это тебе не поможет. Ты только сделаешь себе больно.

Тирни взглянул на свою содранную кожу.

– Методом проб и ошибок я пришел к тому же заключению. – Он несколько раз сжал и разжал пальцы. – У меня руки немеют от недостатка кровообращения. Я плохо рассчитал, когда приковывал себя к изголовью. Надо было поместить руки ниже, на уровне пояса. Тогда мне не пришлось бы сидеть в таком неудобном положении.

– Да, не повезло.

– Ты, конечно, и не подумаешь расковать меня на минутку, чтобы…

– Нет.

– Я так и думал.

Тирни переменил положение, морщась от боли, но она не поддалась жалости, которую он пытался вызвать.

– Ты голоден? – спросила Лилли.

– У меня урчит в животе.

– Я тебе что-нибудь принесу.

– Кофе?

– Ладно.

– Это надо будет учесть как порцию воды.

Как всегда, благородный бойскаут. Всегда и ко всему готовый.

Пять минут спустя Лилли вернулась в спальню с кружкой свежего кофе и тарелкой крекеров, намазанных арахисовым маслом.

– Я оставила пистолет и ключ от наручников в гостиной. – Она встала так, чтобы не загораживать ему вид на кофейный столик. – Если ты собираешься ошпарить меня кипятком, или прижать ногами, или еще каким-то образом взять верх, пользы тебе от этого не будет никакой. Тебе все равно не добраться до пистолета и до ключа.

– Что ж, разумно.

Поставив кружку кофе и тарелку на пол, Лилли размотала шарф на его шее и отбросила его подальше.

– Это что? Еще одно оскорбление? – нахмурился Тирни.

– Ты мог бы использовать его как оружие.

– Я был бы не прочь тебя придушить, но к чему это приведет? Ты умрешь, а я так и останусь прикованным. Не больно-то умно, верно?

– Я не желаю рисковать.

– Зачем ты вообще взяла мой шарф?

– Сумеешь удержать кружку?

– Попробую. Но не обещаю, что не пролью. Почему ты надела мой шарф?

– Для тепла, Тирни. Никаких других причин. Я не твоя дама, а ты не мой рыцарь.

Лилли вложила кружку ему в руки. Он обхватил ее ладонями, наклонил голову и отпил глоток.

– Пожалуй, все же к лучшему, что руки у меня прикованы не ниже. Иначе я не смог бы ни есть, ни пить.

– Я не дала бы тебе умереть от голода и жажды.

– Ты великодушная тюремщица, Лилли. Не увлекаешься жестокими и необычными наказаниями. Однако… – Он выждал паузу, чтобы убедиться, что ее внимание приковано к нему, и только потом добавил: – Будет чертовски жестоко с твоей стороны, если ты умрешь у меня на руках.

– Я не собираюсь умирать.

– Да уж постарайся.

Его голос был полон скрытого смысла, как и устремленный на нее взгляд. Лилли старательно игнорировала и то и другое.

– Как насчет крекеров?

– Я сначала допью кофе.

Она попятилась от него и села в кресло-качалку на безопасном расстоянии от кровати, демонстративно отвернувшись от него.

– Датч часто говорил с тобой о пропавших без вести?

Удивленная неожиданным вопросом, Лилли резко повернулась к нему.

– Кто же еще мог рассказать тебе о синей ленте и о прозвище Синий?

– Я никогда не расспрашивала его о делах, но слушала, когда он сам рассказывал.

– Что еще он тебе рассказывал о пропаже женщин в Клири?

Лилли ответила ему лишь холодным и твердым взглядом.

– Да будет тебе, Лилли. Если ты убеждена, что я – Синий, ты не откроешь мне ничего такого, чего я сам не знаю. Датч знал, какое значение имеет синяя лента?

– Ты хочешь сказать, какое значение она имеет для Синего?

Тирни кивнул.

– У Датча была теория на этот счет.

– Какая теория?