— Ой, ну и подумаешь.
— А что ж супружник не в Бельгию? К маме. С новым папой. Хи-хи.
— Да вот как-то не спросила. Хи-хи.
— Но вы же общаетесь.
— Практически нет. Дочь уже взрослая, они встречаются вне дома. В какие-то рестораны ходят. В ночные клубы. У Витечки недолгое время был переходный возраст, а потом открылась вторая молодость. Слушай, ну где эти курицы?
— Курицы?
— Курочки-рябы мои где? Просто с ума с ними сойду. Договаривались на четыре часа. Сейчас уже…
— Ровно четыре.
— Да? А что ты тогда разлегся? Вставай давай. Сейчас девчонки придут. Дети еще с ними… Надо быть в форме.
— А чему ты так радостно улыбаешься? Радуешься, что скоро от меня избавишься? Коварная…
— Нет. У меня одноклассница одна есть. Людочка. На какой-то встрече школьных друзей я восхитилась ее чудесной внешностью… Так и сказала: прекрасно выглядишь, Людочка! А она…
— Ответила: а ты нисколько не прекрасно?
— Хи-хи, нет. Она ответила невозмутимо: а я давно уже в такой отличной форме.
— Хи-хи. Достойный ответ.
— Достойный.
— Слушай, я вот тут подумал. Ну а что ты будешь здесь делать с толпами беженцев? Ты же не государство Израиль?
— Сам ты государство Израиль!
— Поедем ко мне, душа моя? Пусть курицы и дети здесь. А ты — у меня. А?
— Ну, я не знаю. Ты меня заставишь убираться. Влажной тряпкой протирать полы.
— Непременно. Еще и намывать их с этим…
— С кем?
— С доктором Проппером — веселей, в доме чисто в два раза быстрей!
— С мистером Проппером.
— Прости, пожалуйста, если я оскорбил твое эстетическое чувство.
— Болтушка ты. А еще математик. Звонят. Пойду открою.
— Мне спрятаться в шкаф?
— Нет, лучше прыгай в окно.
— В окно я прыгать несогласный.
— А я-то думала…
— Что я давно уже в отличной форме?
— Все, пусти! Они уже ногами колотят. Марго сейчас дверь вынесет, она может. Ну, пусти, отличная форма!..
* * *
Юля добежала до входной двери и быстро повернула ключ. Раз, еще раз, последний раз — и открыла. Недовольная Марго подвинула ее плечом и молча зашла, ступая уверенно. Следом просочились безмолвные однополые дети, сразу принялись здороваться, снимать обувь и тоненько хихикать над огромным постером, украшавшим прихожую: два устрашающего вида доктора склонились над худосочным больным. «Поздравляю, вы еще живы», — говорит один. Этот постер, кстати, был единственной вещью, заказанной отсталой Юлей через интернет — из дизайн-студии Артемия Лебедева. Уж очень часто он соответствовал ее настроению. Последней зашла Лилька, поискала глазами посадочное место, со вздохом облегчения опустилась на табурет.
— Я посижу две минуты? — жалобно попросила она.
Марго досадливо махнула рукой:
— Да хоть все время здесь проводи. Поверишь — мне все равно.
Лилька поверила, успокоенно прикрыла глаза. Она устала. Не вспоминала даже русских пословиц девятнадцатого века.
Черно-белая красивая кошка вышла в коридор и оглядела пришедших. Не найдя в них ничего достойного личного внимания, мягко развернулась и прошествовала обратно, в комнаты.
— Киска! — с восторгом вскрикнула Флора. Старшая девочка Камилла сердито посмотрела на нее.
Марго внимательно знакомилась с интерьером. Неодобрительно поморщилась на постер. Цокнула языком на рваную рану линолеума. Это ребенок-Таня, панк и нигилист, по зиме оставила лезвием конька, вспомнила Юля. Оглядела сама свою квартиру — глазами постороннего человека, например вредноватой снобки Марго. Ремонта не было лет пятьдесят, потолок скоро рухнет, вот следы от протечек желтые, вот — какие-то даже синие. Обои местами ободраны, окна допотопные непластиковые, несовременные люстры и немодная мебель. Кошмар, если вдуматься. Если эта чья-то еще квартира. Но здесь жила Юля, и все было хорошо. А линолеум она заменит. Ну вот буквально на днях. Погладив рукой цветастый смешной абажур колченогого торшера, Юля любезно предложила гостям чаю.
— А этот-то что здесь делает? — удивилась Марго, имея в виду Лукаша Казимировича, вставшего ее поприветствовать.
— Дожидаюсь именно вас, — учтиво ответил он.
— Ага, наверное, — не поверила Марго. Смотрела на Юлю с подозрением. Юля как раз, приобняв за плечи, втащила в гостиную Лильку и усадила ее на пестрый диван.
— Спасибо, — просипела почему-то Лилька, — ой, а где мой голос?
— Примерно там же, где и мозг, — неприязненно ответила Марго. Ситуация ее раздражала. Наглая врачица оторвала себе лучшего мужчину семьи, тупоголовая сестра, мало того что позволила себя отравить, так еще и перетягивает на себя всеобщее внимание.
Юля потянулась на цыпочках и рукой смахнула пыль с подвесной полочки над диваном. На полке стояли кошечки «Манеки-неко», традиционные японский статуэтки. Юля увлеклась ими лет десять назад, после прочтения одноименного фантастического рассказа Брюса Стерлинга. В ее коллекции были кошки с поднятыми правыми лапками, призывающие якобы деньги, и кошечки с левыми лапками, ответственные за полезные контакты и удачу в делах. Несколько особо продвинутых экземпляров поднимали одновременно обе лапки. Прошлый муж Витечка, неприятно усмехаясь, интересовался, почему нет особей с задействованными четырьмя.
Юля отряхнула руки и немного подровняла стопку книг на низком журнальном столике. Лежащий на нем пульт от телевизора был густо вымазан чем-то когда-то явно красным, а сейчас — грязно-коричневым и отвратительным. «Кетчуп, — определила Юля, — дочь любит спагетти с сыром и кетчупом». Она попыталась удалить засохшие фракции, скребла-скребла ногтем указательного пальца, раздавались жесткие царапающие звуки, Лукаш подошел и мягко вынул из ее рук пульт, положил на место. «Какие пустяки, — сказал тихо, — кому интересен дурацкий пульт».
У кого-то запел мобильник. Новомодная песенка, занявшая прошлым летом первое место на конкурсе «Евровидение». Марго немного приободрилась:
— Это кто это у нас такое дерьмо на звонок поставил?
Никто признаваться не хотел.
— Теперь все родители маленьких скрипачей могут пугать своих нерадивых музыкантов: если будешь плохо учиться, то закончишь вот так, — сварливо продолжала Марго под веселую музычку.
