— Еще немного, и он тебе понравится, — сказала она себе, купила в автомате диетическую колу, открыла ее и спустилась на два пролета вниз, в библиотеку, где хранились все записи и где стоял исправный компьютер. Никки находилась здесь одна; было тихо, как на кладбище, над головой мерцала единственная лампа дневного света, бетонные стены были тоскливо-серыми и напоминали тюремные. Никакой музыки. Ни звяканья ключей, ни телефонных звонков или шума разговоров. Несколько шкафов с папками и полупустых книжных полок. Она всегда здесь нервничала, а сейчас, когда на свободе бродил серийный маньяк, дело было еще хуже. Может, потому, что здесь чересчур тихо. Слишком изолированно.
Никки села на скрипучий стул и почитала архивы, потом еще раз поискала в Интернете про Рида. Вся разгадка в нем. Наверняка. Именно этого копа вызвали в Далонегу, именно у него была связь с Бобби Джин, именно этот детектив прилетел на вертолете к Кровавой горе. Из-за Бобби Джин Маркс? Но как кто-то узнал, что у них связь? Она записала в блокнот, что нужно спросить Клиффа, почему туда вызвали именно Рида, а потом быстро позвонила Риду на мобильный, где, конечно, оставила голосовое сообщение, потому что он не отвечал.
— Он избегает тебя, — произнесла она вслух и удивилась, как голос эхом отразился в подвальной комнате. Она напряглась и тут же чуть не рассмеялась над своими нервами. — Успокойся, — велела она себе. — Здесь даже не темно.
Просто тихо. Бесшумно. Прохладно, но душно.
Запищал мобильник, и она чуть из кожи не выпрыгнула. На экранчике высветился номер саваннского полицейского управления. Это ее удивило. Клифф редко звонил ей с работы. Он панически боялся, что его обнаружат. Это не паранойя. Просто осторожность. Он может потерять работу, Никки, и все из-за ложной верности Эндрю, а еще из-за того, что ты ему нравишься. Ты всегда это знала, так что имей в виду. Подавив чувство вины, она ответила:
— Никки Жилетт.
— Это Пирс Рид.
Никки похолодела. Ей звонит Рид. Она сразу потянулась за карандашом и бумагой.
— Здравствуйте, детектив, — спокойно сказала она, хотя сердце колотилось просто бешено. — Чем могу служить?
— Я избегал перезванивать вам. Вы оставили несколько сообщений.
— Да, я бы очень хотела взять у вас интервью. По поводу дела.
— Я уже понял.
— Так вы действительно прослушали голосовую почту, которую я вам оставляла?
— Все восемь звонков.
— Я хотела переговорить с вами, прежде чем выпустить статью. Но я не могла ждать бесконечно. У меня есть свои сроки.
— Ну вот, поэтому я вам и звоню. Я передумал. Думаю, нам следует поговорить.
Она ушам своим не верила.
— Когда?
— Сегодня вечером. После работы. Например, в семь — семь тридцать. Пойдет?
— Конечно. — Она старалась не выдавать радости, хотя звучало это предложение как подарок с небес. Интервью со скользким детективом. Нет, лучше скажем так: эксклюзивное интервью. — Что случилось? — не удержалась она от вопроса. — Почему вы передумали?
— Объясню при встрече.
— Когда и где? Он ответил сразу:
— «Барбекю у Джонни Би» на шоссе И-80. Это за милю, или около того, до моста на остров Тайби. Знаете, где это? — На всякий случай он продиктовал адрес.
— Я найду, — сказала она, записав название места. — Значит, в половине восьмого. — Воодушевленная, Ник-ки дала отбой и начала засовывать телефон в сумочку, как вдруг что-то ощутила. Перемена в воздухе, холодок. Обернувшись через плечо, она увидела Кевина в шаге от себя. — Господи! — Она вскочила, уронив остатки газировки. — Да что ж ты все время подкрадываешься к людям? — Она посмотрела на его ботинки на каучуковой подошве, подняла банку и вытерла лужицу диетической колы салфеткой, которая обнаружилась в сумочке.
— Ты по телефону говорила, я не хотел тебе мешать, — обиженно произнес он. Но в следующий миг в его глазах мелькнула тень вызова, а потом вернулось обычное кроткое выражение. Она всегда думала, что у него крыша не на месте, потому что он покуривает травку; но сейчас она бы такого не сказала.
— Ладно, ничего. Пойдем наверх. А по дороге расскажи, что там было с компьютером.
Бросив мокрую салфетку в мусорное ведро, она стала подниматься по лестнице. Не хотелось ни на секунду оставаться здесь наедине с этим странным парнем.
— Все заработало.
Собственно, это все, что она желала услышать, но Кевин, конечно, на том не остановился и продолжал нести какой-то технический бред всю дорогу до ее рабочего места. Никки не могла отделаться от него, и он дошел с ней до компьютера, а потом двадцать минут в мельчайших подробностях объяснял, как же он починил эту хренову штуковину. Ее это не интересовало, но она поставила себе на заметку, что неплохо бы побольше узнать о компьютерах, чтобы от него не зависеть. Может, на курсы какие-нибудь пойти или купить книжку вроде «Пособие по любой технике для чайников».
— Спасибо, Кевин, — сказала она, и он наконец-то отвалил. Улыбнулся по-мальчишески, а вовсе не дьявольской ухмылкой, и она обозвала себя дурой за то, что слишком много навоображала себе про племянника Тома Свинна.
Из-за перегородки выглянула Трина:
— Никогда больше не оставляй меня наедине с этим парнем.
— Но ты же была не одна. — Никки оглядела зал, где сидели остальные журналисты.
— Он двинутый, Никки. Все время, пока тебя не было, он что-то бормотал себе под нос, пел — какую-то чушь, полную бессмыслицу. Вроде детских стишков. Мне все казалось, что это он со мной разговаривает. — Она вздрогнула. — По-моему, у него винтиков в голове не хватает, и еще как!
— Знаю, но он починил компьютер, и это все, что мне было надо.
— Только в следующий раз не убегай. Никки сверкнула улыбкой:
— Слушай, так Норм же был на месте. Если Кевин на тебя набросится или будет себя странно вести, можно всегда положиться на Мецгера.
— Господи, это место — просто дурдом какой-то! — Вдруг Трина вытаращила глаза. — О-о, смотри, кто к нам пришел.
— В смысле? — Но Никки уже повернулась вместе с креслом и увидела Шона Хока — все сто восемьдесят восемь сантиметров роста — у стойки секретарши. Он стоял, наклонившись к взбудораженной Селести, и та указывала на стол Никки. Шон встретился с нею взглядом и направился к ее отсеку. Годы на нем не отразились. Он был по-прежнему строен и красив. Волосы спускались на воротник кожаной куртки, подбородок украшала эспаньолка. Хотя Шон находился в помещении, а на дворе стоял декабрь, он не снимал темных очков — Никки подозревала, что это скорее для выпендрежа, чем для защиты глаз. Эффект довершали штаны хаки, облегающий свитер, черные ботинки и убийственная улыбка.
