— Ты смотрел Пилу? Кажется, мой кошмар продолжается. — Стайлз понимал, что скрывать очевидное — глупо. Дерек даже со сбитым здесь обонянием и слухом прекрасно знал, что случилось. Сейчас сил играть из себя какого-то другого парня совсем не было. — Это все сон. Проснись же, Стайлз, проснись.
Стилински похлопал себя по щекам. Дерек уловил тонкий аромат сарказма и веселья. Это, конечно, была маленькая капля в море отчаяния, но все же небольшими шажками… Он выразительно посмотрел в глаза цвета виски. Его пугали мысли о возвращении того, темного Стайлза. Холод и безумие, источавшиеся каждой клеткой тела. Сейчас же единственное, что видел Хейл — это вселенскую усталость и страх.
— Почему я не могу смотреть Пилу? — Дерек по-настоящему удивился. Он наклонился чуть вперед, опираясь локтями на колени и сцепляя руки в замок, чтобы положить на них голову. — Ты первый, кто обвинил меня в убийстве, а сейчас не веришь.
— Да, не верю. — Стайлз окончательно зарылся в одеяле. Дереку-то хоть бы хны. Сидит в одних трусах и чувствует себя совершенно нормально. Парень пробежался глазами по стенам и не обнаружил никаких признаков отопления или обогревателя. Чертовы оборотни. — Первое, что ты взял в руки в моей комнате, были не чертовски офигенные коллекционные комиксы, а сборник Шекспира. Эту книгу мне подарил отец, чтобы разбавить мои комиксы. Кто в твоем не лучшем состоянии мог променять Ромео и Джульетту на Бэтмена?
— Я мог. — Дерек усмехнулся, вспоминая то время. Казалось, это было так давно, словно в прошлой жизни. — На самом деле я не люблю…
— Не заканчивай эту фразу. Ради собственной безопасности! Ты знаешь, я убивал. Не заставляй меня повторяться. — Стилински замахал руками в сторону Дерека. Он злобно посмотрел на оборотня. Уж лучше так, чем на грани панической атаки.
— Я не люблю Бэтмена. — Все же закончил Дерек. Стайлз наигранно схватился за сердце и упал на подушку, быстро вставая. Только он мог так резко переключаться с одной проблемы на следующую. — Вообще-то у меня также, как и у другого подростка был период вечерних фильмов с семьей, прогулок в лесу и много чего еще.
— Пока тебе не пришлось пережить смерть подружки. — Дерек одарил Стайлза взглядом и тот понял, что сболтнул лишнего. — Прости, прости.
— Даже после этого у меня были нормальные вечера с семьей. — Хейл сделал акцент на словах «этого» и «нормальные». — И Пила была одним из этих фильмов. У отца была целая коллекция фильмов. Мать же предпочитала книги.
— Почему-то я не удивлен, что у оборотней Пила является семейным фильмом. Твой отец вообще видел его рейтинг? — Стайлз удобнее облокотился спиной на холодную стену. — Значит, ты пошел в свою маму?
— Практически все пошли в Талию. — Дерек улыбнулся, вспоминая всех детей своей мамы. Никто не был удивлен, что так получилось. — Отец всегда смотрел на нас как на различные копии матери. От него нам доставались какие-то одинокие признаки, но не больше.
— Как много у вас было детей? — Стайлз решил разбавить их нелепый разговор про комиксы чем-то по-настоящему интересным. Семья Хейлов была таким лакомым кусочком для мозга Стилински, потому что в статьях ничего, кроме пожара, не писали. Какова на самом деле семья Хейлов? Стайлз слегка прикусил губу.
Дерек выгнул бровь в его любимой манере, как бы показывая, что ловкий ход Стилински не остался незамеченным. Но он сдался. Под этими глазами, в которых залегла печаль и искренний интерес. Если эта ночь объявлена ночью приятной ностальгии, то Дерек обязательно поспрашивает Стайлза о его маме. Ведь они оба их лишились.
Оборотень поднялся со своего места и пересек расстояние до кровати Стайлза в два шага. Он сел на матрас, подтягиваясь почти до стены, чтобы облокотиться также, как Стилински. Получилось, что край кровати приходился на изгиб ноги. Дерек решил закрепить результат, поёрзав на одном месте.
— Моя мама всегда учила нас, что на первом месте стая. Ни друзья, ни коллеги или наша любовь. Сначала стая, а потом остальные. — Стайлз во все глаза смотрел на Дерека, который, наоборот, решил отвернуться, чтобы самого себя не смущать разговором. — Видимо, когда забываешь о традициях стаи, получается то, что получилось.
— А какая была у вас традиция? — После того, как Хейл уселся на кровать Стилински, места стало катастрофически мало. Теперь совсем не было пространства, куда положить свои длиннющие и замерзшие ноги. Приходилось крутиться, как пойманному угрю, чтобы конечности не затекали.
— Мать никогда не распространялась о главной традиции. Каждый раз, когда заходил подобный разговор, она перенаправляла его в русло семьи. Но при этом поглядывала на Лору. — Дерек не смог долго смотреть, как Стайлз пытается лечь нормально. За полминуты он уже успел пихнуть его в бедро два раза.
Хейл схватил парня за ноги и зафиксировал их на одном месте, а потом просто переложил на свои бедра. Таким образом Стайлз мог спокойно лежать, а в добавок горячие ноги Дерека работали словно обогреватели. Такие тактильные моменты стали в последний год намного чаще и теснее. Может быть, они реально становились образцовой стаей. Без вечных замашек убить кого-нибудь и постоянных драк.
— Как же сильно все поменялось. Я не узнаю тебя. Совсем. Но, что меня пугает еще больше, я не узнаю себя. — Он сделал паузу. Воздух каким-то образом сам застыл в его горле. Закрыв глаза, Стилински попытался расслабиться. — Ты впечатывал меня в школьные ящики, бил головой о руль и сжимал мои руки до синяков, а про брови-молнии в мой адрес лучше не вспоминать. А теперь ты сказал, что не любишь Бэтмена. Я не могу отделаться от шока.
— Ты постоянно говорил. Я мечтал, когда ты замолчишь. В своих кошмарах я видел не охотников, а твой вечно не затыкающийся рот. — У Стайлза буквально отвисла челюсть. Хмурый и каменнолицый Дерек Хейл пытался шутить. — И для справки: если я не люблю Бэтмена, это не значит, что комиксы обошли меня стороной. Из них двоих, я бы выбрал Супермена.
— Ну все, сейчас устроим здесь Бэтмен против Супермена.
Стайлз сказал это на выходе, почти бесшумно, но Дерек все равно услышал его. Парень закрыл глаза. Оборотень прислушался к вновь ускорившемуся сердцебиению и понял — тот и не собирался засыпать. Хейл как-то совсем на автомате принялся поглаживать голень парня, перебирая мелкие волоски. Эти маленькие волчьи штучки обычно помогали, он какой раз за ночь вспомнил маму с её мимолетными прикосновениями. Она всегда показывала, что находится рядом.
— Стайлз, скажи, что не так? Почему все это? — Дерек пошел на крайние меры. Он решил спросить парня прямым текстом, без увиливаний. Обычно Стилински начинает нести всякую чушь, чтобы подготовить себя к признанию, но сейчас молчал, как рыба. Если бы не слух и придавленное обоняние, Хейл вряд ли бы догадался. — Это все из-за испытания и лиса? Ты же знаешь, мы справимся с этим. Как и всегда.
— Господи… Дерек, если ты не прекратишь волноваться за меня, то добавишь повод для беспокойства. — Стайлз открыл один глаз и улыбнулся. Он аккуратно посмотрел на оборотня, который гладил его ногу и выглядел при этом совершенно спокойно. Стилински усмехнулся тысячный раз за полчаса. — Вот это меня и беспокоит. Посмотри какими мы стали. Ты гладишь мою ногу, Дерек. Раньше ты мечтал сломать и запихать мне её в рот.
— Мне перестать?
— Нет.
— Все меняются с годами, Стайлз. Произошло действительно много вещей. — Дерек делает акцент на слове «действительно». — Моя мама говорила, что, начиная новое дело, ты должен знать, как закончить. Мы погрязли в этом всем до самого горла и вряд ли сможем когда-нибудь вздохнуть свежего воздуха.
Стайлз помялся на месте. Хейл почувствовал резкий запах нервозности. Это означало, что, возможно, оборотень приблизился к своей цели. Выдавить нечто большее, чем хочет показать парень. А еще успокоить.
— Я немного не о том. — Он глубоко вздохнул и даже без волчьих премудростей, Дерек увидел раскаяние. — Оказывается излишняя подозрительность и паранойя может наломать слишком много дров. Даже если предположить, что парней не вернуть… Скотт убьет меня и это не самое страшное. Что мне говорить маме Лиама?
