отныне пропадала где-то все дни напролёт. Заполучив вполне легальный способ избежать его общества. Тони собственноручно его обеспечил! И бесился из-за того, что «в дураках» оказался он сам.
Очередной взгляд в окно заставил его встрепенуться! Там, рядом с перилами, чуть оттопырив свой маленький зад, стояла ОНА. Девушка, способная своим внешним видом затмить любую невесту. Её тело, прикрытое тканью, манило. Тони знал его наизусть! Но всякий раз открывал для себя что-то новое. Маленький шрам на пояснице, который он поглаживал пальцами, входя в неё сзади. Родинку на левом плече, которую так любил целовать в моменты их близости. Эрогенные зоны… Одной из таких были мочки ушей! Он вбирал их в себя, щекотал языком, вызывая у Кэтрин немедленный приступ мурашек…
Тони вернулся в реальность, где у края террасы теперь было два человека.
— Какого хрена? — вырвалось у него.
Лаура вынула член изо рта.
— Что-то не так? — спросила она удивлённо.
— Я не тебе, продолжай! — бросил Энтони, не сводя глаз с загадочной сцены.
Майк стоял, сунув руки в карманы. Достаточно близко от Кэтрин, чтобы коснуться. Пусть даже случайно! Стоило отдать должное, костюм добавлял ему «веса». Но тщедушное тело под ним выдавало ботаника. Майк всегда был далёк от телесных утех! В день его совершеннолетия Энтони по доброте душевной сводил именинника к Нэнси. В честь такого события хозяйка публичного дома устроила конкурс. Предоставив на выбор любую из самых козырных шалав.
Майк долго думал, вертел носом так, точно за плечами у него был немалый стаж. В итоге его выбор пал на нимфетку. Лишь с виду невинную! Парочка уединилась, но ненадолго. Сеанс любви завершился грандиозным провалом. Оказалось, что Майк не был с женщиной. А это — его первый опыт! О чём Тони узнал спустя время. А в тот день он сполна поглумился над этим задротом.
С тех пор братишка стал ещё более замкнутым. Он уходил от прямого ответа, эффектно лавируя, когда речь заходила о его личной жизни. И Тони совсем не удивился бы, узнай он, что даже сейчас Майки все ещё «целка»…
По ту сторону стекла, брат произнёс что-то. Кэтрин заметно смутилась. Она отвернулась, а он всё смотрел на неё. Слишком долго и пристально! Энтони даже забыл, что происходит в данный момент ниже пояса. Больше всего на свете ему захотелось услышать их разговор. Что этот сучонок сказал ей? Отчего её щёки так вспыхнули? И какого хрена теперь эти двое стоят, задумчиво глядя вдаль?
Майк был не против отцовского брака. Ещё бы! До семи лет, пребывая в счастливом неведении, он понятия не имел, что мать умерла. И только потом случайно узнал, что Пол Торрес вдовец. Эта новость повергла братишку в уныние! И лишь спустя еще пару лет Мартина рискнула ему сообщить, что мама скончалась при родах. Что испытывал Майк? Огорчение? Чувство вины? Что бы там ни было, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что испытывал Тони. Ведь потерять можно лишь то, что имеешь. Нельзя утратить то, чего нет! У Майка не было матери. К его рождению, от их семейного счастья остались ошмётки.
— Ты просто злишься, что он пытается жить дальше, — прокомментировал он отцовский поступок.
— Это чистой воды лицемерие! — упорствовал Энтони.
— А может быть, он наконец-то влюбился в кого-то? — предположил Майк. И Тони с трудом удержался, чтобы не съездить по его физиономии.
— Ты ни хрена не знаешь о любви! — прорычал он в ответ.
— Ты тоже, — парировал братик.
В тот момент он был прав. А сейчас? Что изменилось сейчас?
Тони взглянул сверху вниз на снующий между ног конский хвост. И ухватился за него, чтобы ускорить процесс. Оргазм не заставил себя долго ждать!
Он не видел, как Майк взял Кэтрин за руку. Как бережно усадил к ней на ладонь своё оригами. И как она, приподнявшись на цыпочках, коснулась губами его щеки…
Если бы эта короткая сцена произошла мгновением раньше. И ослеплённый ревностью Тони покинул своё укрытие. Возможно, всё бы сложилось иначе! И Майк бы отправился за борт, испытав на себе всю тяжесть его кулаков. А журналисты разжились бы новым скандалом. Только и всего! Но оргазм случился не вовремя, затмевая собой всё вокруг.
Энтони зарычал, вжимая Лауру лицом в свой пах. А когда вновь обрёл способность видеть, то Кэтрин уже отступила на шаг, сама устыдившись такого интимного жеста.
— Мистер Торрес доволен? — ехидно спросила чертовка, выжимая остатки его семени себе на язык.
— Почисти его своим ротиком, — предложил Тони, не спеша отпускать её.
Краем глаза он продолжал наблюдать за тем, что творится снаружи. Майк всё также стоял, спрятав руки в карманах. И что-то рассказывал Кэтрин. Наверняка, про свою медицину?
Тони взглянул на Лауру. Ощущая, как проворный язычок девчонки снуёт, обтирая головку. Она и вправду решила вылизать его, и уже подбиралась к яичкам.
— Всё, детка! Сеанс окончен, — он мягко её отстранил, наблюдая искреннее разочарование. И чувствуя себя злодеем, отобравшим у девочки леденец.
Лаура отпрянула, соски колыхнулись в разрезе рубашки. Под ненасытным взором Энтони она упаковала своё богатство обратно в бюстгальтер. Он, будучи истинным джентльменом, помог ей подняться.
— Мы ещё встретимся? — глаза её смотрели с надеждой.
— Конечно, — заверил Тони, пряча купюру между пышных грудей.
Лаура смутилась.
— Я же не ради денег! — возразила она, глядя на краешек банкноты.
— А это не деньги, это мой комплимент, — подмигнул Энтони.
Он ещё раз оценил «угощение». Груди, плотно обхваченные хлопковой тканью. Юбочку-клёш, длиною чуть выше колена. И белоснежный передник с громоздкой рюшей по краю.
«Не хватает чулок», — он сделал пометку в уме. Решив для себя, что подобная униформа будет как нельзя лучше смотреться на Кэтрин. Довольный, но ещё до конца не пресыщенный, он покинул кладовку первым. Наказав официантке, выйти наружу спустя пять минут.
Летний воздух пьянил, разливаясь бальзамом по лёгким. Дуновением ветра шевеля непослушные волосы. Тони пригладил их, зная, что даже так способен дать фору любому самцу в этом зале. В расстёгнутом вороте белой рубашки был спрятан нательный крестик. Он терялся в густых завитках на груди. Простая вещица, сплав серебра и меди. Но для Тони она оставалась бесценной! Он не снимал этот крестик с тех пор, как мать собственноручно надела подвеску на его худосочную шею. Теперь шея выросла и окрепла, но крестик отныне был там.
В этот день на нём был вечерний смокинг. Отделанный шёлком пиджак и бабочка в тон серебристой жилетке. Строгий покрой идеально подчёркивал задницу, на которой уже не один
