скользит по ткани вниз.
— Сними трусики! — требует, кладя руку на талию.
— Что?
— Сейчас же. Милена, сними трусики! — его глаза блестят огнем, а дыхание становится частым. Каюсь, сама была такой. А ещё странное чувство стыда и возбуждения.
— Давай малышка, они тебе не понадобятся! А хотя, я сам помогу, — и с лёгкостью задрал юбку. Я чувствую, как его горячие руки скользят по ногам.
Во рту пересохло, когда он потянул за кружевную ткань, одновременно касаясь складочек.
— Зачем? — шепчу, хватаясь за его плечи.
— Сделаем вечер интереснее. Тебе ведь самой уже нравится идея, по глазам вижу. Ты мой милый и страстный ангел, — шепчет, избавляя меня от трусиков.
— Это ты меня портишь!
— Нет, ты такой была, я лишь помогаю тебе раскрыться! — урчит и прячет кружево в свой карман брюк.
Теперь сидеть как-то неудобно, стыдно, непривычно. Огонька ему захотелось, так пусть с себя трусы и снимает! Почему только я страдаю?
— Улыбнись, мы подъезжаем.
Вечеринка или званый вечер для элиты, должен был пройти в одной из самых крутых гостиниц города. Гостиница «Плаза» как раз подходила для этого. Высоченное здание полное огней за километры привлекало внимание. Очередь туда сегодня впечатлила даже меня. Вот уже десять минут мы стоим на одном месте, и ждем.
От нетерпения то и дело теребила свой клатч. Надо не ударить в грязь лицом, а так же пора выбрать, какую маску носить. Милой и невинной, а может счастливой и улыбчивой жены? Изображать ненормальную я точно не собиралась. Но что-то подсказывало, что показать свой непростой характер придется.
Борис сжал мои нервные пальчики, и я от испуга чуть не дернулась. Ещё несколько секунд назад он сидел со своим телефоном и что-то строчил, а теперь пристально смотрит на меня. Вернее, на мои руки.
— Чуть не забыл, — сказал и полез во внутренний карман.
Миг и на свет показывается бархатная коробочка. Громов протягивает её мне с каким-то предвкушением. Он что, волнуется?
Без вопросов приняла подарок и открыла. Шикарный булыжник смотрел на меня и блестел миллионом огней. И не забываем про двадцать других бриллиантов, выложенные один к одному.
Что могу сказать, украшение в стиле Громова. Слишком пафосно, дорого, и в то же время лаконично. Ничего лишнего.
— Не нравится? — звучит хмурый голос.
— В твоем духе. Но зачем? — у меня уже есть обручальное золотое колечко, и оно на удивление выглядит простым.
— Жена и без кольца, — тут же усмехнулся, забирая коробочку и вынимая украшение.
— Ты хотел сказать, что надо показать, что ты не сноб. Должна признать, выглядит кричаще. Теперь все поймут, что ты не скупишься на мне, — произношу, пока Борис натягивает кольцо, но с каким-то оскалом на лице. Не нравится правда?
— Милена, я просто хотел сделать тебе приятно! — рычит, сжимая руку.
— Когда делают приятно, интересуются хоть, что нравится, а не ставят перед фактом. Давай честно, как тебе это кольцо на мне? — спрашиваю, поднимая руку.
Думаю, тут и слепой заметит, что украшение слишком громоздкое для моей руки. Да, кольцо кричало, что я принадлежу очень богатому мужчине, но оно никак не характеризовало отношение ко мне, или саму меня. Я любила более изящны вещи, ведь и я сама хрупкая и не такая масштабная.
Кажется, Громов понял свой промах, так как недовольно поджал губы.
— Спасибо за украшение, но больше так не старайся. Если не знаешь, что дарить, просто не дари. Хорошо! Я поношу кольцо на публике, но не дома.
Мужчина молчал, внимательно смотря на меня. И вот он хотел дать ответ, но наша машина наконец-то подъехала к главному входу, где уже через тонированные окна было видно сотни вспышек фотокамер. Натягиваем улыбку и начинаем нашу игру.
Поворачиваюсь к Борису, но он все так же хмуро сверлит меня взглядом.
— Улыбнись, Громов, ты сам затеял эту игру, — произношу, а потом натягиваю самую привлекательную улыбку.
— В таком случае и ты не забывай, что должна изображать счастливую и влюбленную жену. Общайся с другими и не прячься, мы здесь для того, чтобы показать тебя! Играй, и не разочаруй. Свой вклад я уже сделал, — звучит хлёсткий ледяной голос, от чего я вздрагиваю. И вот теперь передо мной сидит тот самый расчетливый наниматель, а не якобы заботливый муж, каким он хотел казаться.
Правильно, Милена, нечего себе сказку в голове создавать, ты живешь в реальном мире, так и живи по существующим правилам.
— Как скажите, босс.
Надо признать, Борис умел мастерски менять маски. Вот он злой, а вот само очарование и обаяние. Он стучит по стеклу, и уже готовая охрана открывает нам дверь. От вспышек чуть не ослепла.
Хорошо, что муж вышел первым, и я хоть на несколько секунд получила фору. Громов протягивает руку, и помогает мне выбраться из машины. Руки трясутся, а еще меня пугает такое большое скопление людей и их дикий интерес к нам.
— Борис Викторович, это и есть ваша жена?
— Госпожа Громова, пару слов о вашем браке?
— Милена Олеговна, почему вы были в больнице?
— Милена, вы потеряли ребенка?
— Какие условия брачного контракта?
Звучали вопросы со всех сторон, пока мы преодолевали живой лабиринт. Приходилось иногда останавливается, и позировать для снимков. Иногда Борис давал ответы, я же просто мило улыбалась, как и положено красивой игрушке.
За десять минут, которые мы шли к главным дверям, я оглохла, ослепла, и чуть не потеряла сознание, когда один наглый репортёр схватил меня за руку, тыча микрофоном в мои губы, чуть не утащил в толпу. Благо охрана сработала быстро, и муж вовремя дернул за руку. Только теперь она сильно болела, но будем считать это мелочью.
Естественно, я похвасталась булыжником на пальчике, и получила сотни ахов и охов. Как же я была рада, когда журналисты пытались сфотографировать только мою руку.
Борис довольно кивал на это, показывая, что я делаю все правильно. И чего он себе такое кольцо не купил, сейчас бы сам хвастался, а не я страдала.
К долгожданному входу я чуть ли не бежала. И только подумала, что все страшное позади, как чуть не простонала от недовольства, увидев сотни пристальных взглядов от здешних акул. И вот они были пострашнее наглых репортёров.
— Продолжай в том же духе, у тебя хорошо получается, — подбодрил муж, входя со мной под руку в роскошный зал.
Ну, понеслась!
И так, Милена, включай голову. Большая часть лиц очень знакома, вспоминаем их подноготную. Не зря я так долго просидела над учебой, изучая окружение
