Гриф от штанги в промокшей газете оттягивал ему руку.
Хорошо Лизавете говорить, что “энергия добра” на его стороне! Что-то он никакой такой энергии не чувствует, и вообще ничего не чувствует, кроме задавленной паники, которая то и дело пытается выйти из-под контроля.
И ноги действительно промокли и теперь неприятно чавкали в ботинках.
Когда-то теперь он протянет их к животворящему огню?
Хорошо бы не протянуть их вовсе. Так сказать, в глобальном смысле.
Лифт приехал, потряс дверьми и выпустил Архипова на цементную площадку. Следом вышел Тинто Брасс, покрутил пудовой башкой.
Куда ты меня привез? Что мы тут станем делать? И чего тебе дома не сиделось, где есть матрас и чудная круглая подушка!
– Помогай мне, – попросил Архипов, – хоть как-нибудь.
Конечно, Тинто был “ученый”.
Когда-то Архипов учил его сидеть, лежать, стоять, бегать по лесенке, брать барьер, а еще Тинто знал команду “охраняй” и команду “взять”. Очень быстро учение надоело им обоим. У Тинто был такой вид, как будто он уже заранее все знал и учить его просто нечему. Архипов, подавая команду “голос!”, чувствовал себя дураком, когда Тинто начинал лениво и размеренно гавкать.
С тех пор повторением пройденного они никогда не занимались, и Архипов был уверен, что пес все забыл. Он и брал его для страховки в качестве психологического оружия.
В спине все подобралось и замерло – чтобы потом, после адреналиновой атаки, скрутиться в узел от злобной боли, – но сейчас спина ему не мешала.
Архипов передохнул – дальше тянуть невозможно, надо или звонить, или уезжать! – и нажал кнопку. Звонок затренькал.
Архипов подумал, и нажал еще раз, и долго держал, чтобы треньканье стало требовательным и наглым. За дверью стукнули еще какие-то двери, и мужской голос спросил раздраженно:
– Кто?!
У Архипова моментально вспотел загривок.
– Открывай давай! – громко сказал он и посмотрел на Тинто. Тинто в ответ посмотрел на него. – Меня хозяин к Витьку прислал!
– Кого еще он прислал на ночь глядя… – бормотнули за дверью, а потом защелкали замки, и дверь приоткрылась. – Ну? Чего надо?
Расчет был верен – он назвал правильное имя, и правильное, привычное слово “хозяин”, и охранник не стал немедленно звонить хозяину и выяснять, кого он там и зачем прислал. Все же не Бена Ладена они охраняли, и денежки, судя по всему, им платили не как за охрану этого самого Ладена, будь он неладен!
– Я к Витьку, – объявил Архипов.
– Ну, я Витек, – сказали из-за двери, она открылась еще чуть-чуть пошире. – Надо-то чего?
Тут Архипов прыгнул вперед, приналег плечом, и тот, в квартире, стал валиться на спину. Дверь распахнулась, сильно ударив по стене, а тот стал хвататься руками за какие-то палки, которые впоследствии оказались вешалкой, потому что он падал назад и изо всех сил пытался за что-нибудь ухватиться.
Свороченная вешалка страшно загрохотала. Витек рвал из кармана что-то, что застряло там и никак не доставалось, и матерился, и орал, и в тесной свалке коридора показался еще один растерянный человек, и Архипов крикнул Тинто:
– Взять!
А сам наступил Витьку на ту руку, что все лезла в карман, схватил его за шиворот и стал зачем-то поднимать с пола, а Витек – ясное дело! – начал вырываться, как будто решил пролежать на этом полу всю оставшуюся жизнь, а Архипов ему мешал.
– Че… че… че… ты привязался-то, мать твою так, – сипел он Архипову в лицо и все вырывался, – че… тебе надо-то?! Ты… че, твою мать, дерешься-то?!
Ну, нисколько это не походило на сражение Терминатора с плохими парнями и “силами зла”!
Когда Витек стал вырываться очень уж активно, Архипов вдруг вспомнил про гриф от штанги, зажатый под мышкой. Этот гриф ему страшно мешал, и он, придерживая Витька, еще поправлял его!
Вспомнив про гриф, Архипов вытащил его из-под мышки, примерился – Витек следил за ним испуганными глазами – и несильно стукнул его по башке.
Витек крякнул:
– Э-пс! – и снова лег на пол.
Архипов понял, что этот противник повержен, и оглянулся в поисках второго. Второго поверг Тинто Брасс.
Второй стоял, распластавшись по стене, как жук-жесткокрыл в энтомологической коллекции. Он стоял, и скулил, и косился вниз, отворачивая голову, а Тинто Брасс с изящной брезгливостью держал его за ширинку.
– Молодец, – тяжело дыша, похвалил Архипов Тинто. – Держи, не отпускай!
“Сколько держать-то, – спросил Тинто. – Ты что, думаешь, мне приятно? Он воняет, а я порядочная собака, ни к чему такому не привычная”.
Архипов нагнулся, стараясь справиться с дыханием, и вытащил из кармана у Витька маленький черный пистолетик. Зачем-то со всех сторон осмотрел его и сунул себе в карман.
“Долго еще?” – спросил Тинто.
– Сейчас.
За ремнем джинсов у него были наручники, выпрошенные Расулом у охранника, сторожившего их офис, – что за Терминатор без наручников за ремнем! Архипов пооглядывался, прикидывая, к чему бы ему пристегнуть второго, и открыл дверь в туалет. В туалете оказалась подходящая труба.
– Давай сюда, Тинто!
Тинто Брасс попятился, не отпуская ширинки. Ее владелец отчетливо захрюкал и двинулся за ним, как на ходулях, расставляя ноги.
В тесном туалете Архипов добычу у Тинто перехватил, толкнул на унитаз так, чтобы тот сел лицом к стене, и довольно ловко пристегнул его наручниками к трубе.
“Тьфу, гадость какая, – сказал освобожденный от ширинки Тинто. – Чего только не терплю ради тебя!”
Сидящий на унитазе горестно завыл. Архипов протиснулся мимо него.
– Маша! – крикнул он и прислушался. – Маша!
Ему показалось, что он слышит какое-то шевеление, но тут оживший Витек вдруг стал вставать на четвереньки и пытаться ползти.
– Тинто!
– Нет, нет, – захрипел Витек, – я больше не буду! Ты собаку… убери… собаку убери! А-а!..
Тинто подошел, понюхал и посмотрел на Архипова вопросительно: “Ну что? И этого тоже?!”
– Я сам, – сказал Архипов. – Этого я сам! Вывернув толстую руку, он поднял Витька с пола и потащил за собой. Тот время от времени стукался лбом в стены и двери, выл и матерился.
– Маша!
Архипов толкнул какую-то дверь и разом увидел все это: бугристый отвратительный матрас на полу, окна, заклеенные газетами, жестяную миску с какой-то помойной едой, и еще железную кружку, и грязные голые ноги, и заведенные назад руки, прикрученные к батарее полотенцем.
Увидев это, Архипов озверел.
До этого момента он не чувствовал ничего такого, он делал то, что “должен” делать, потому что именно его Лизавета оставила защищать “сироту”, потому что самое “сироту” уволокли какие-то злые люди и он “должен” был их победить.
