Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2

Жан выскочил на улицу.

Станция «Метро Норт» оказалась закрыта.

– Что происходит? – спросила Элизабет копа.

– Позвонили, сообщили, что на станции заложена бомба. Скорее всего, пустая угроза, но сегодня вечером здесь поезда не ходят. Вам лучше взять такси.

Он увидел ее по чистой случайности. Его внимание привлек блеск серебра ярдах в пятидесяти от того места, где он стоял. Она переходила улицу перед станцией метро, очевидно в поисках такси.

«Никакого водителя, который ее ожидает. Никакого партнера. Она просто вышла на улицу, спокойно, как ни в чем не бывало. Трейси права: у дамочки отваги хоть отбавляй».

Жан, опустив голову, ускорил шаг. Элизабет была уже в сорока ярдах.

Тридцати.

Десяти.

Подъехало такси. Она нагнулась и что-то сказала водителю.

Жан метнулся вперед. В этот момент из тени на противоположной стороне улицы выскочил мужчина и тоже ринулся к такси. На мужчине были водолазка и шерстяное пальто, и Жан узнал в нем одного из парней, которых видел в «Барниз». Через мгновение появился второй. Тоже из «Барниз». И тоже бежал.

На этот раз Жан вспомнил, где видел его раньше.

Элизабет открыла дверцу и уже собралась сесть, но Жан сжал ее запястье.

– Что вы делаете? Пустите! – потребовала она.

Одновременно открылась вторая дверца машины.

Инспектор Интерпола Жан Риццо и агент ФБР Милтон Бак злобно уставились друг на друга и в один голос воскликнули:

– Элизабет Кеннеди, вы арестованы!

– Допрос возобновлен. Двадцать первое декабря. Четыре пятнадцать утра. Мисс Кеннеди, миссис Беркли заявила, что вы представились ей агентом ФБР. Это так?

Элизабет с уничтожающим презрением взглянула на Бака, но ничего не ответила. Как ничего не ответила ни на один из его вопросов последние пять часов.

– Вы сказали миссис Беркли, что изумруды в чокере, который она носила, облучены. Убедили, что ее жизнь в опасности, что от облученных камней у нее началась лучевая болезнь. К этой уловке вы уже прибегали в нескольких подобных аферах.

Милтон Бак положил на стол предмет из пластика в форме овала. Похожий на устройство, с помощью которого родители определяют, не проснулся ли ребенок. Предмет работал от батарейки и громко потрескивал, мигая красным индикатором, стоило нажать кнопку на обратной стороне.

Элизабет лишь ухмыльнулась.

– Все было именно так, мисс Кеннеди.

Молчание.

– Устройство было найдено в вашей сумочке вместе с изумрудным чокером. У вас есть иное объяснение того, почему эти предметы находились в вашей сумочке, мисс Кеннеди?

Элизабет зевнула и отвела взгляд.

Милтон, потеряв терпение, ударил кулаком по столу:

– Похоже, вы не поняли, в какую беду попали. Только сегодняшнее ограбление тянет на десять лет тюрьмы. Вы это знали?

И на этот вопрос ответа не последовало.

– Далее: въезд в США по поддельному паспорту. Незаконное использование кредитных карт. Попытка выдать себя за агента ФБР. Это еще двадцать лет, а мы даже не начали говорить об ограблениях, которые вы и ваш партнер совершили в Чикаго, Лос-Анджелесе и Атланте. – Бак бешено выкатил глаза. – Помогите мне, Элизабет, и я помогу вам. Будете продолжать вести себя в том же духе, и я лично прослежу, чтобы вы гнили в тюрьме до конца жизни. Понятно?

Элизабет критическим взором осматривала свой французский маникюр.

Бак сосчитал до десяти и сказал:

– Мы знаем, что вы участвовали по крайней мере еще в трех крупных ограблениях на американской земле. Мы также знаем, что вы работаете с партнером.

– Похоже, вы ужасно много знаете, агент Бак. – Это были ее первые слова. У Милтона был удивленный вид. – Как вы умны. Поразительно, что вообще потребовалось задавать мне вопросы. – Тон был веселым. Издевательским.

– Мне нужно имя вашего партнера, мисс Кеннеди.

– Какого партнера, агент Бак?

– Это Джеф Стивенс?

Элизабет запрокинула голову и разразилась смехом. Милтон почувствовал, как к нему возвращается гнев.

– О господи! – Элизабет вытерла выступившие на глазах слезы. – Это лучшее, на что вы способны? Думаю, мне придется вспомнить о праве не давать показаний против себя. Я замолкаю, тем более что пользы из нашей беседы вы все равно не извлечете.

Трясущийся от ярости Бак встал.

– Допрос прерван, – бросил он, прежде чем выскочить из комнаты.

Оказавшись в коридоре, Милтон остановился. Ему никак не удавалось взять себя в руки, тем более что все шло не по плану. То, что должно было стать величайшим триумфом в его карьере, превращалось в фиаско.

Милтон во всем винил Жана Риццо. Раздражающе лицемерный канадец был шипом в боку Милтона, с тех пор как прошлым летом появился в Лос-Анджелесе со своими идиотскими теориями насчет проституток и убийц, а также Трейси-гребаной-Уитни. Теперь, после нескольких месяцев работы по поиску Элизабет Кеннеди, Риццо выскочил неизвестно откуда, как чертик из табакерки, превратив арест Элизабет в фарс и напрочь отказываясь признать власть Бака и отсутствие собственной юрисдикции. Какой позор, что пришлось спорить об этом в такси, в присутствии подозреваемой. Риццо всю дорогу настаивал, что имеет право допросить Элизабет, и отказывался отдать ее в руки Бака, пока тот не позволил ему войти в офис ФБР.

– Не обольщайтесь! – рявкнул Бак, когда Жан налил себе кофе из машины в офисе ФБР на двадцать третьем этаже Федерал-Плаза, 26. – Сможете поговорить с ней, когда я закончу допрос. Ни минутой раньше.

– И долго будет продолжаться допрос?

– Сколько потребуется. Возможно, несколько дней. Так что поезжайте домой и поспите.

– Я никуда не уеду.

Жан был верен своему слову. Милтон всмотрелся в стекло комнаты ожидания и увидел, как Жан ест пиццу из «Домино» с компанией агентов постарше. Пиццу заказывали, только когда предстояло долгое бдение.

– Как дела, Бак? Что-то вы не кажетесь довольным.

Рядом материализовался глава полевого офиса, агент по особым поручениям Барри Золтан. Золтан был всего на несколько лет его старше, и Милтона трясло от зависти при упоминании его имени.

– Она не хочет говорить, сэр.

– Вижу, парень из Интерпола все еще здесь.

– Риццо. Да, сэр. Я просил его уйти, но он…

– Зайдите вместе с ним ко мне.

– В этом нет необходимости, сэр. Интерпол не обладает здесь никакой юрисдикцией. Мы никогда не приглашали их.

– Агент Бак, – перебил Барри Золтан, – вы только что сказали, что подозреваемая молчит. Я бы хотел еще поспать сегодня, в отличие от вас. Давайте выслушаем инспектора Риццо.

Жану, к величайшему раздражению Бака, было что сказать. Барри Золтан внимательно слушал, после чего дал ему двадцать минут на попытку расколоть Элизабет.