— Дэвид! — зарычал Клет. — Ради Бога! Он вздохнул.
— Извини. Я говорю ужасные вещи. Я не это имел в виду. — Он притянул к себе жену и положил ей руки на плечи. Клет мог бы присягнуть, что она сейчас почувствовала отвращение. — Все мы очень переживали, но тебе было труднее, чем кому-либо, — нежно произнес он. — Если хочешь, можешь пропустить эту пресс-конференцию. Это не так важно. Мне не стоило настаивать.
Ванесса быстро взглянула на отца, и Клет уловил в глазах своей дочери панику и растерянность, но вслух она произнесла:
— Нет, Дэвид, я приду. Это входит в обязанности первой леди.
Меррит сжал ее плечи.
— Узнаю свою девочку! Я не назначил бы пресс-конференцию, если бы у меня были сомнения относительно твоего здоровья. Джордж заверил меня, что ты достаточно окрепла, а скоро вообще вернешься к привычному образу жизни. Ты ведь чувствуешь себя лучше.
— Что я должна делать?
— Ничего. Далтон сообщит подробности о смерти миссис Гастон, объявит, что эту речь написала ты, но зачитает ее сам. Все, что от тебя требуется, это сидеть там и хорошо выглядеть перед объективами. Ты ведь справишься, не правда ли?
— Конечно, справится! — воскликнул Клет. — Когда нужно быть внизу?
— К одиннадцати. Вы побудете пока с Ванессой, Клет, а я займусь другими делами. — С этими словами Дэвид вышел из комнаты.
— Поешь что-нибудь. Ванесса.
— Я не голодна. Я недавно выпила апельсинового сока. — Она подошла к окну и раздвинула шторы. — Папа, я не хотела спрашивать при Дэвиде, но он действительно упоминал имя Грэя?
— К сожалению, — пробормотал Клет. Ему не хотелось сообщать ей о том, что объявился Бондюрант, и он недовольно поморщился, услышав, как обмолвился Дэвид. — Я надеялся, что мы видели конец Рэмбо.
— Он здесь, в Вашингтоне?
— Был здесь. Но сейчас, по всей видимости, поджал хвост и опять прячется в Вайоминге.
— Ты всегда ненавидел его. Зачем так! Он был внимателен ко мне, я бы хотела с ним встретиться.
— Давай не будем о нем, Ванесса.
— Что он здесь делал? Что заставило его вернуться в Вашингтон?
— Это длинная история.
— Расскажи, пожалуйста.
— Это может подождать. У тебя полно дел и без него.
— Я хочу, чтобы ты все рассказал о Грэе, — потребовала она.
Казалось, самообладание покидало ее, и Клет, испугавшись последствий, сдался.
— Не знаю, что заставило его вернуться, — солгал он. — Все, что я знаю, это то, что он был в компании с Барри Трэвис. Вряд ли можно придумать более опасное сочетание. Впрочем, они оба стоят друг Друга.
— Как это Грэй с ней связался?
— Откуда мне знать? И какая разница? Она такая бесцеремонная. Бондюрант — это… Зачем тебе все это, Ванесса? Ты же знаешь, какого я низкого мнения о нем.
— Он не такой, как ты думаешь, папа. Совсем не такой. Он…
Клет приложил свой толстый указательный палец к ее губам.
— Я ничего не хочу знать. Ванесса.
— Но ты должен знать, мне надо рассказать тебе об этом. — На прекрасной маске, которую модельер создал для пресс-конференции, появились изломы. Голубые глаза первой леди осветились тайной.
— Не сейчас, — сказал он мягко. — Позже.
— Это так портит все дело. Я какая-то не своя, не правда ли? Дэвид делает вид, что все в порядке. Но это не так, ты ведь чувствуешь, разве нет? Я… во мне как будто что-то сломалось.
— Успокойся. — Он привлек дочь к себе. Прижав ее к своей груди, он наклонился и прошептал на ухо:
— Послушай, Ванесса, я всегда заботился о тебе, не так ли? И по-прежнему продолжаю заботиться. Доверяй мне. Я все улажу. Все-все. Обещаю. Ладно?
Она вырвалась из его объятий. Он пристально посмотрел ей в глаза, надеясь, что его слова проникнут сквозь смятение и лекарства в ее сознание. Наконец она кивнула.
— Вот и хорошо. А сейчас иди и напудри нос, — сказал он заботливо. — Первая леди США не может появиться перед телекамерами с лоснящимся носом!
Она отправилась в душ, затем вернулась.
— Спенс будет?
— Наверное. А что?
— Ничего. Я просто не видела его с тех пор, как вернулась, только и всего.
Густые брови сенатора сошлись над переносицей.
— Подумать только, я тоже его давно не видел.
У тебя там все высохло, словно кукурузные стебли в августе.
Дэвид тыкал своим членом, пытаясь проникнуть в нее, и, хотя ей было противно. Ванесса не протестовала. Она получала удовольствие от его тщетных попыток овладеть ею.
— Вся моя влага кончилась, Дэвид. Ты иссушил меня.
— Нет, ты ее потратила, ублажая Бондюранта. Просунув руки между их телами, он нащупал ее лобок, а затем раздвинул нежные складки плоти и вонзил в нее свое копье. Она закусила губу, чтобы не закричать и тем самым не дать ему насладиться тем, что он причинил ей боль. Эта пародия на занятие любовью не была даже сексом. Это было господство — он демонстрировал свою власть над ней.
Его оскорбления уже не задевали ее, как когда-то, особенно в первый раз. Эти бесконечные сцены уже утратили свой эффект. Изрыгнув очередную порцию непристойностей, Дэвид кончил и медленно сполз с Ванессы. Он торжествовал.
— Прежде чем себя поздравить, Дэвид, вспомни, что в тебе нет жизни. — Она выдернула салфетку из коробки на ночном столике и вытерла сперму в промежности. — Ты бесплоден, не забыл?
— Заткнись.
— Даже если бы я раньше знала о твоей тайне, связанной с вазектомией, я, возможно, и тогда бы завела любовника, только ради того чтобы заняться любовью с мужчиной, который способен дать жизнь.
— Если ты еще раз скажешь это, я…
— Ну и что ты сделаешь, Дэвид?
— Не думаю, что ты хочешь это знать.
— Ты угрожаешь? Жаждешь угрожать? Прекрасно. А как насчет той ночи, когда умер Роберт Растон?
— К чему ворошить старое, Ванесса? Для нас обоих было бы лучше похоронить прошлое раз и навсегда, как мы сделали это с мальчиком.
Она встала с кровати и так и стояла нагая напротив Меррита. Физические последствия недавнего тяжкого испытания оказались пугающими. Она так исхудала, что тазовые кости нелепо выпирали из впалого живота, кожа утратила эластичность и свисала дряблыми мешками там, где раньше были гладкие мускулы.
Раньше она бы с ума сошла от таких уродливых перемен в ее внешности, но сейчас вся была во власти всепоглощающей ненависти к этому мужчине, который сейчас безжизненно лежал на кровати.
Она пребывала в полубессознательном состоянии, когда ее перевозили из Хайпойнта в Вашингтон. Этим утром она чувствовала себя подобно натянутой струне — действовали наркотики, те, что Джордж давал по распоряжению Дэвида. Он играл с ее лечением, увеличивая или уменьшая дозу, приспосабливая Ванессу для целей Дэвида. Сколько еще может выдержать ее организм?
