– Ну вот и хорошо. – Наталья Ивановна быстро дописала фамилию и зачем-то еще раз обвела заглавную букву С. – Теперь пойдемте.
Алена уставилась на обведенные буквы: Т, Ю, С.
ТЮС… Где-то она уже видела эти три буквы… Где?
Ну конечно! В записной книжке телефона Алексея Стахеева! Она еще подумала тогда: почему ТЮС, а не ТЮЗ, Театр юного зрителя? И тотчас догадалась, что это чьи-то инициалы. Чьи? Не Тамары ли Юрьевны Семеновой? Хм, почему бы нет, почему бы нет… А чье имя обозначают буковки М.К., стоявшие ниже? Алена их почему-то тоже запомнила. Также там было имя – Юля и еще две какие-то записи. Но сейчас не сообразить, какие именно.
М.К. – это, может быть, Майя Климова? Конечно, не исключено, что Майя Климова здесь ни при чем, а все же… вдруг?
Почему телефоны Майи и Тамары Юрьевны Семеновой значатся в отдельной книжке Алексея, стоят в списке вместе с его любовницей? Какое отношение это имеет к картине Васнецова?
О Господи, да ты совсем свихнулась на этой картине, Алена! Никакого не имеют они отношения к Васнецову, зато имеют самое прямое и непосредственное отношение к Алексею Стахееву. Кто такая Юля? Его любовница, правильно. Так вот, ТЮС и М.К. – тоже его любовницы! Именно поэтому Алексей и занес их в отдельный список. Это его, так сказать, телефонный гарем из пяти красоток: Тамара, Майя, Юля… Там еще была буква Л., значит, это может быть какая-нибудь Люба, Лена, Люда, Лида, Лариса… – ну, такие совпадения тоже бывают, что любовницу зовут так же, как жену… или Лада, Лиля, Лола… Лолита!
Ну да, только Лолиты не хватало!
И там еще какое-то имя было… Какое?
Сева.
Точно!
Но ведь «Сева» вроде бы мужское имя, оно-то как попало в список любовниц? Или, не дай Бог…
Да ну, глупости, вот уж на кого Алексей меньше всего похож, так это на какого-нибудь пошлого бисексуала.
«Мужик убил бисексуала… Да, мужиков еще немало!» – вспомнилось вдруг забавное стихотвореньице… неведомо чье.
И тем не менее – Сева. Одно из двух: или имя все-таки женское (уменьшительно-ласкательное, к примеру… и вообще, была такая западнославянская богиня Сева, или Жива, воплощение весны и цветения), или список не имеет отношения к «гарему» Алексея Стахеева.
Алена вскинула голову – Наталья Ивановна поглядывала на нее как-то очень уж пристально.
Профессионально, надо сказать!
А не решит ли она, что барышня, столь живо интересующаяся свихнутым поведением некоторых сотрудников художественного музея, и сама… того-с? Тогосеньки…
Не хотелось бы. А потому надо взять себя в руки и не афишировать свою неуравновешенность. Хотя трудно, очень трудно при таких-то новостях…
– Ну так мы идем звонить? – спросила Наталья Ивановна с оттенком некоторого нетерпения, и Алена вскочила со стула:
– Да, конечно!
Они заглянули в какую-то комнату с четырьмя кроватями, застеленными совершенно больничными жиденькими байковыми одеялками, с плоскими подушками в разнокалиберных застиранных наволочках, и Наталья Ивановна достала из-под одной из таких подушек дамскую сумку. Из сумки была вынута записная книжка, полистав которую Наталья Ивановна удовлетворенно кивнула и, шепча что-то вроде: «Три-три-три-два-два-два-три-три-три…» – проворно сбежала по лестнице в холл. Там она подошла к телефону на столе дежурной и набрала номер. Когда ей ответили, заговорила в трубку:
– Алло, добрый день, коллеги, это с подстанции Ленинского района беспокоят. Наталья Телегина, психиатр. Посмотрите по журналу, был у вас такой повод: в первой половине дня острый приступ психического расстройства в транспорте, женщина, зовут… – она заглянула в блокнот, – Тамара Юрьевна Семенова, сотрудница художественного музея. Возраст? – Она покосилась на Алену, но та только плечами пожала. Наталья Ивановна тоже передернула плечами: – Возраст мне неизвестен, но какое это имеет значение, если имя и фамилия названы? Не было такой? Не было точно? Ну, извините, счастливо подежурить!
– В Приокском районе эта дама с ума не сходила, – сообщила она, взглянув на Алену. – Попробуем в Советский позвонить. А потом в Нижегородский.
В Нижегородский звонить не понадобилось – Тамару Юрьевну Семенову вспомнили психиатры Советского района. Судя по всему, она произвела большое впечатление на бригаду своим пылким страхом уничтожить не что иное, как ковер-самолет. Теперь Тамара Юрьевна была надежно изолирована в клинике на улице Июльских Дней, и ковру-самолету больше ничто не угрожало.
Услышав пересказ Натальи Ивановны, Алена почувствовала, что у нее похолодели щеки. Значит, она все-таки угадала… Теперь это ей казалось невероятным, она сама не знала, радоваться своей догадливости или пугаться. Но как… но что… но какое воздействие и каким образом оказывает картина Васнецова на людей?!
Алена от волнения начала путаться в словах и не вполне членораздельно умолила Наталью Ивановну позвонить в клинику и поинтересоваться здоровьем Семеновой.
Оказалось, Тамара Юрьевна сейчас находится под массированным воздействием успокоительных и спит. Когда проснется? Да уж не раньше, чем завтра. А когда ее можно будет навестить? Об этом следует говорить с лечащим врачом, но посещения в ближайшие дни исключены, конечно.
Алена кивнула. С Тамарой Юрьевной все более или менее ясно. Теперь нужно выяснить все, что можно, насчет Майи.
Наталья Ивановна, терпеливо позевывая, принялась листать журнал регистрации вызовов за сентябрь.
– Ага, – сказала она наконец, – вот она. Майя Алексеевна Климова, правильно?
Алена кивнула, в очередной раз огорошенная своей догадливостью.
– А ее увезли на Ульянова, – сказала Наталья Ивановна. – Кстати… там работает мой давний приятель, еще с институтских времен. Можно позвонить ему и узнать… Слушайте, я что-то не совсем понимаю, вы вообще кто, писательница или частный детектив? Вам зачем все эти сведения, неужели для романа?
– Конечно, – энергично кивнула Алена. – Для чего же еще? С моими героинями приключится что-то подобное, они будут обуреваемы точно такими же навязчивыми идеями, как Майя…
– О Господи! – вздохнула Наталья Ивановна. – Кому бред сумасшедших может быть интересен? Еще в книжке про него писать… Я понимаю – Акунин, но детектив про психов… – Она посмотрела на унылую Аленину физиономию и сжалилась: – Ладно, я обещала вам помочь – и помогу. – И набрала очередной номер: – Добрый день, Николая Федоровича мо… Ой, Коляшка! Привет, не узнала, богатым будешь. Это Наташа Телегина. Тоже не узнал? Тоже богатой буду? Ой, поскорей бы! Слушай, Коляшка, ты не найдешь завтра часик времени для встречи, а? Да нет, к сожалению, не со мной, у меня завтра выходной, буду отсыпаться. Придет одна… одна писательница, Алена Дмитриева ее зовут. Не читал? Ну и напрасно. Знаешь, какие она классные книжки пишет! Много потерял, что не читал. Акунин отдыхает! – Она посмотрела на сконфуженную Аленину физиономию и подмигнула: – К тому же это детективы. Ты же любишь детективы, Коляшка? Ну и хорошо. Короче, во сколько ей завтра к тебе подойти? Часам к одиннадцати? Ага, после обхода. – Доктор вопросительно взглянула на Алену, та кивнула, и Наталья Ивановна тоже кивнула телефонной трубке: – Договорились, она придет. Да хорошенькая, хорошенькая, угомонись!
