Алёне давно хотелось есть, и сейчас она зашла в Spar и купила мартини бьянко (дома оставался еще коньяк, но на него и смотреть не хотелось), манговый сок, докторскую булку и замечательную ветчину, которую привозили откуда-то из области и которая называлась почему-то «Орешек». Еще она купила свежих огурцов, яблок, бананов и плавленый грибной сыр, а также крекеры сырные, которые обожала, хоть их и нельзя было назвать здоровой низкокалорийной пищей. Если она съест все это (или хотя бы часть) на ночь глядя, то многомесячные шейпинговские усилия точно отправятся псу под хвост…
Алёна вошла в свой подъезд и потащилась по лестнице, страшно жалея, что в доме всего четыре этажа и нет лифта. Она вдруг устала до такой степени, что еле передвигала ноги.
В квартире она сразу подошла к кухонному окну, которое выходило как раз в ту сторону, где располагалась Сенная площадь. Разумеется, отсюда не разглядеть в ночи неприметного дома, да и днем его не видно, но Алёна все смотрела и смотрела туда, в темную даль, смотрела с улыбкой… которую никак нельзя было назвать иначе, чем усталой и довольной.
Рядом с именем брюнета (Двойника, Романа Данилевского – на выбор) в ее воображаемом списке жертв можно поставить плюсик. А что с ней станется, когда она расквитается еще и с шатеном (SF) и блондином (Андреем Симагиным)? Наверное, будет облизываться, как кошечка, угостившаяся сметаной!
И, что характерно, они не будут знать, откуда что взялось, почему их накрыло…
Да. Она твердо решила. Все свои действия она будет держать в тайне. Ну, если кто-то из них окажется столь догадлив, что…
Она не успела додумать. Там, вдали, над Сенной площадью, ночь словно бы вздыбилась: что-то вспыхнуло, небо на миг выбелилось все, потом тьма налилась краснотой, запульсировала неровно…
Пожар? Где-то около Сенной пожар?
Алёна вылетела вон из квартиры, скатилась по лестнице – и через минуту уже сломя голову бежала тем же путем, каким только что возвращалась домой.
Большая площадь Сенная, и окрестности у нее немаленькие, но она точно знала, что…
И все-таки бежала. И молилась: «Только бы не этот дом! Только бы не этот дом!»
Когда выскочила с Ижорской на Белинку, сзади навалился рев сирен, и мимо промчались, одна за другой, четыре пожарные машины. Алёна захлебнулась слезами, на миг остановилась – продышаться – и побежала дальше.
На тихой и пустой улочке – настоящее столпотворение. Пожарные, милиция, «Скорая помощь». Алёна зажмурилась, словно не хотела видеть то, что увидела: горел именно этот дом!
Горел – слабоватое слово. Полыхал костром! Старое дерево сладострастно отдавалось огню.
Алёна, с трудом переводя дыхание, посмотрела на второй этаж, туда, где недавно… где какой-то час назад…
«Успокойся ты, безумная, – уговаривала она себя. – Он ушел сразу после тебя. Ты же развязала ему руки? Развязала! Ну вот он и ушел!»
А что, если он замешкался, с ужасом возразила Алёна сама себе, что, если заснул?
– Ну, допрыгался Володька, – раздался сзади оживленный смешок, и Алёна обернулась.
Две весьма условно одетые бабенки: в куртках поверх ночных рубах, с голыми ногами и растрепанные, – смотрели на огонь с тем же восторженным выражением лиц, с каким они смотрели бы, скажем, на Николая Баскова, который вдруг явился бы пред ними без штанов.
– Говорил же, что устроит взрыв бытового газа, – вот и устроил. Допился!
– Да? А вроде я слышала, что газ в другом подъезде взорвался…
– Ну ты что, второй подъезд был нежилой, никого там не было, некому было газ включать.
Алёна покачнулась.
– Спокойно. Все в порядке, он ушел сразу после тебя.
И в ту же минуту кто-то подхватил Алёну под руку, не давая упасть.
Она осторожно повернула голову и увидела мужчину в милицейской фуражке и серой форме. Он оказался невысок ростом, его глаза были чуть ниже глаз Алёны, а козырек фуражки почти упирался ей в лоб. Глаза прятались в тени козырька, но Алёна видела впалые щеки и рот, искаженный усмешкой. В углу рта была родинка…
Она снова покачнулась.
– Ой, тут женщине плохо! – заголосила голоногая молодка. – «Скорая»! Сюда!
– Не надо мне никакой «Скорой», вы что… – слабым голосом сказала Алёна, пытаясь отстраниться от серого плеча, заботливо подставленного ей. – Спасибо, я сама…
– Сама ты сейчас упадешь, – возразил шатен, он же SF, он же… – Пошли, посидишь в моей машине.
И куда-то повел ее, но Алёна вырвалась:
– Не надо меня тащить. Откуда ты знаешь, что он ушел? Ты точно знаешь?
– Я видел его своими глазами. Сначала выскочила ты. Я хотел поехать за тобой, но решил немного подождать. Минут через десять появился он. Не веришь, что ли? – испытующе взглянул он в глаза Алёне. – Может, мне перекреститься?
– Поклянись, – прохрипела Алёна.
– Чем?
– Не знаю. Поклянись! – крикнула истерически.
– Тише, – быстро сказал SF, – успокойся. Я клянусь своей дочерью (дороже у меня никого и ничего на свете нет), что видел, как Роман ушел из этого дома почти сразу после тебя. Кстати, пожарные говорят, что жертв нет. Жили там два пенсионера, но они съехали на новую квартиру буквально вчера. А пьянчугу, в кухне которого произошел взрыв, выбросило волной с постели через окно во двор. Ногу сломал, его «Скорая» сразу увезла, вот и все. Дом-то пустой стоял, сама знаешь… Теперь веришь?
– Верю, – пролепетала Алёна.
– Вот и отлично, – улыбнулся SF. – Садись в машину. Отвезти тебя домой?
– Ты же, наверное, на дежурстве? – нерешительно посмотрела на него Алёна. – Тебе же, наверное, нельзя уезжать?
– Можно, я не на дежурстве. Приехать сюда – была моя личная инициатива. Да садись ты!
SF открыл перед Алёной дверцу патрульной машины, и она уже занесла ногу, уже нагнулась было, чтобы забраться в салон, но тотчас же резко выпрямилась и схватилась за дверцу, чтобы не упасть:
– Нет. Я не могу. Меня что-то… тошнит. Бензином пахнет, я вообще не терплю…
– Да, – с непроницаемым выражением согласился SF. – «Волга», конечно, не «Хендэ».
Алёна едва ли расслышала то, что он говорил, так кружилась голова.
– Это от шока, – пробормотала она. – Я ужасно переволновалась.
– Ты меня что, боишься? – спросил SF.
– Нет, что ты, я не… – лепетала Алёна. – Но лучше я пешком пойду. Ничего, мне уже… Мне уже почти… Да, я сама пойду.
Если она еще хоть минуту будет нюхать этот бензин, ее точно вырвет!
– Ну иди, – сказал угрюмо SF, и Алёна заставила себя сделать шаг, а потом еще один.
Она шла, и постепенно ей становилось в самом деле лучше. Мысли перестали мельтешить, как испуганные куры, сорвавшиеся с насеста, и начали выстраиваться в некоторое подобие стаи, будто, условно говоря, гуси-лебеди, полетевшие на юг. На йух, как сказала бы Санча. И вообще, не только гуси-лебеди летают стаями, но и журавли. И также аисты…
