— Возможно, мистер Маллинз не нуждается в помощнице, — осмелилась подать голос Крессида.
— Как это не нуждается? Очень даже нуждается, отмахнулась Арабиа. — Я годами твержу ему об этом. Кто-то должен вытирать пыль, оставаться в магазине, когда он уходит на ланч. Он же морит себя голодом из-за того, что лавку не на кого оставить. И не смейте возражать, Алберт. Я знаю, что говорю. Сандвич с сыром, вот и вся ваша еда. А приходите домой и на ночь наедаетесь. Вы посмотрите, посмотрите на свое брюшко!
— Это правда, я ем слишком много сандвичей, смиренно согласился мистер Маллинз. — И, разумеется, с пылью тоже проблемы. Истинная правда, мисс Баркли! Я бы давным-давно взял помощника, если бы нашел подходящего человека. Раз Арабиа считает, что вы...
— Никаких сомнений, Алберт. — Тон Арабии не допускал возражений. — А теперь дайте мне жалкие гроши за бесценный раритет, и я оставлю вас.
Они направились к кассе, и после недолгих пререканий: «Я даю хорошую цену» — «Ах вы, старый мошенник!» — Арабиа покинула магазин.
Крессида осталась в темной, загроможденной пыльными старинными предметами лавке наедине с мистером Маллинзом.
Он, словно ребенок новую игрушку, восхищенно рассматривал приобретение.
— Я давно хотел заполучить эти часы, но Арабиа никак не соглашалась продать их. Она совершенно непредсказуема. То не оставляет никакой надежды, то в один прекрасный день, как сегодня, меняет решение.
— Сейчас у вас есть часы и я в нагрузку, — улыбнулась Крессида.
— Честно говоря, мисс Баркли, я получил изрядную взятку. Мне действительно нужен помощник. Я буквально сегодня собирался дать объявление, вот оно, уже написано. Так что это судьба.
Или случайное совпадение, подумала Крессида. Не слишком ли много совпадений, оказывающихся мне на руку?
— Думаю, вы вполне подойдете, тем более если знаете толк в антиквариате.
— Знаю, — заверила Крессида.
— Значит, мы нашли друг друга. Что может быть лучше? Полагаю, для начала вы возьмете тряпку и, по мере того как будете вытирать пыль, познакомитесь с ассортиментом. Первое время, пожалуйста, направляйте покупателей ко мне, за исключением тех, кто интересуется вещами, на которых висят ценники. — Херувимчик улыбнулся, продемонстрировав маленькие ямочки на щеках. — Думаю, мы поладим, мисс Баркли.
Итак, список доброжелателей пополнился, отметила про себя Крессида. Интересно, как долго будет продолжаться мое везение? У хорошего, как и у плохого, есть конец. Будем надеяться, что удача еще некоторое время будет мне сопутствовать.
— Я не спросил, сколько вам лет и откуда вы приехали.
— Мне двадцать два года, и я приехала из Котсвеулда.
— А давно вы знакомы с миссис Болтон?
— Сo вчерашнего дня. Но, едва увидев друг друга, мы прониклись взаимной симпатией.
Крессида замолчала, заметив, что мистер Маллинз пристально смотрит на нее.
— Вы, конечно, напоминаете ей дочь?
— Да, она сказала мне об этом. Хоть та давно умерла, Арабиа любит ее до безумия.
— Не слишком ли много людей заплатили за эту любовь? — загадочно обронил мистер Маллинз и проницательно посмотрел на девушку. Крессида едва сдержала улыбку, увидев, как он серьезен. — Я бы на нашем месте, мисс Баркли, не позволял Арабии любить вас до безумия.
— Вряд ли она сможет полюбить меня. Я все же чужой для нее человек.
— Она странная и импульсивная женщина. О, я не могу сказать о ней ни одного дурного слова. Арабиа входит в число моих старых друзей. Но она крепко держит то, что попалось ей в руки.
— Вы предостерегаете меня от чего-то, сэр?
— Только от того, что гипертрофированное чувство собственника может доставить неудобство окружающим.
— Вы знали Люси? — полюбопытствовала Крессида. Она заметила, как сверкнули глаза мистера Маллинза, и в этот момент он утратил сходство с херувимом.
— Нет, к сожалению, не знал. Она умерла до того, как мы с Арабией подружились. А теперь, мисс Баркли, возможно, вы начнете с этих напольных часов, которые тикают шестьдесят тысяч дней и все еще не устали. А этот столик — иностранец, из Китая. Ваза времен династии Мин потрясающе смотрится на нем, не правда ли? У меня все вещи по-настоящему ценные. Я ненавижу продавать их, понимаете?
Похоже, торговля для мистера Маллинза — дело второстепенное. Крессида подумала, что вытереть пыль со всех этих предметов по плечу лишь Гераклу, вычистил же он Авгиевы конюшни.
Облачившись в синий хлопчатобумажный халат, принадлежавший, очевидно, уборщице, она с энтузиазмом принялась за работу. Изящное дрезденское зеркало привело ее в восторг, и девушка перенесла его ближе к свету, чтобы рассмотреть получше. Пухлые купидончики, держащие гирлянды цветов и сплетающие любовные венки у основания фарфоровой рамы, были очаровательны.
Погруженная в свою работу, Крессида испугалась, услышав вопрос:
— Это продается?
Она резко обернулась и увидела довольное лицо Джереми Уинтера.
— Зеркало? — глупо спросила она.
— Нет, отражение в нем.
Крессида взглянула в зеркало и охнула: волосы растрепались, на носу красовалось пятно, а щеки горели лихорадочным румянцем.
— Не говорите глупостей, — огрызнулась она.
— Это самое очаровательное отражение, которое я когда-либо видел.
— Зеркало действительно прекрасное, — смутилась Крессида.
— Скажите, Том хоть раз видел ваше отражение в зеркале? Впрочем, я и так знаю — не видел, иначе не позволил бы вам уйти.
— Вы не должны отнимать у меня время пустопорожней болтовней, я не хочу потерять место, — раздраженно произнесла Крессида, стараясь скрыть охватившее ее вновь волнение.
Усмехнувшись, Джереми отвесил шутливый поклон.
— Не смею вас больше задерживать, мисс. Я заглянул напомнить, что жду вас сегодня вечером. Надеюсь, вы не откажетесь позировать мне. Вы придете?
— И не надейтесь, — решительно отказала Крессида.
— И это после того, как я дважды за сутки спас вам жизнь? — бархатным голосом прожурчал Джереми, интимно склонившись к уху девушки.
— Пожалуйста, уходите, — взмолилась Крессида. Я на работе, и мистер Маллинз...
— Алберт мой друг. — Джереми приветливо помахал мистеру Маллинзу, который появился в противоположном конце магазина, мило улыбнулся и вновь скрылся.
Крессида разозлилась. Неужели мистер Маллинз решил, что она хочет остаться наедине с Джереми?
— Алберт дает мне на время кое-какие вещички, с которых я пишу натюрморты, — объяснил молодой человек.
— Вы рассчитываете, что он одолжит вам на время и меня? — язвительно заметила Крессида. — А в какой галерее выставят мой портрет?
