Хотя фактов недостаточно для суда, они накапливались – пикап, который сбил их с дороги, перстни. Волосы могут быть ее. А перстни не обязательно старинные. Райли достаточно опытен и мог сам их сделать.
* * *
Солнечный свет, проникающий через мозаичные стекла, создавал над головой проповедника неподобающий алый ореол.
В церкви было много народу. Мег пожалела, что пришла сюда, ведь ее тело сильно болело. Несмотря на горячую ванну, сегодня утром ей трудно было шевельнуться, она ходила прямая как шест. На груди и ребрах были синяки. Бабушка радовалась, что Мег пошла с ней, но она не подозревала, какая это жертва со стороны внучки. Дэн сопровождал ее в церковь, лишь когда ощущал в этом необходимость, что случалось крайне редко. Мег поднялась на последнюю молитву.
Лица людей тоже не внушали ей бодрости: она либо не знала их, либо не хотела видеть. Кэнди выглядела настолько набожной, что можно было сразу стать атеистом. Дебби оделась в лучший воскресный наряд. Она была без детей, и Мег подумала, что единственная причина, по которой Дебби ходила в церковь, – это возможность отдохнуть часок от них.
После службы бабушка поговорила с приятелями и не спешила домой. Пастор ходил вокруг нее, как ангел-хранитель.
Мег улыбалась, пожимала руки и принимала поцелуи от пожилых людей обоего пола, которые говорили, что знали ее с раннего детства. Бабушка получила несколько приглашений на чай и на обед. Все они сопровождались фразой: «Дэн не хотел бы, чтобы ты сидела дома».
Воскресный обед всегда длился долго и проходил в официальной обстановке. И сегодня бабушка не отменила ни одного блюда, хотя за столом сидели только трое. Клиф вел себя наилучшим образом – флиртовал с бабушкой и галантно относился к Мег.
После обеда бабушка отправилась отдыхать – поспать, держа под рукой открытую Библию. Джордж обещал вернуться только вечером, и Мег знала, ей непременно придется снова участвовать в долгой дискуссии. А сейчас ей не хотелось говорить с Клифом о том же самом.
Мягкие зеленые газоны казались прохладными и спокойными в удлинившейся тени деревьев. Кусты роз сверкали на солнце как драгоценные камни: рубины и гранаты, кораллы и аметисты, а листья казались сделанными из нефрита. Мег прошла через калитку и вошла в заросший участок сада.
Она переоделась в джинсы, рубашку и кроссовки. Продираясь через сорняки, она порадовалась, что руки и ноги закрыты тканью: колючки цеплялись за рукава, мешая идти. Она вспотела, пока добралась до коттеджа.
Покинутый и заброшенный, он все же оставался привлекательным. Под крышей шел ряд маленьких слуховых окон, на углу возвышалась круглая башня, а крыша формой напоминала чепец колдуньи. С одной стороны шикарным полукругом располагалась веранда. Одна из ставен держалась на гвозде, остальные окна и двери были забиты досками. Переросший кустарник превратился в стену.
Одну колонну обвивала дикая роза, украшая дерево багровыми цветами. Посчитав ее символом возрождения, Мег почему-то разрыдалась.
Она стояла и вытирала лицо рукавом, когда кто-то сунул ей в руку носовой платок.
– Вытри нос. Обещаю, что не скажу Мэри, как ты ходишь без носового платка, – сказал Клиф.
Слова шуточные, а голос его звучал серьезно. Мег уткнулась ему в плечо и дала волю слезам. Успокоившись, она пошла за Клифом на веранду. Они сели рядышком на ступеньках.
– Это я должен плакать у тебя на плече. Ты здесь не жила. Она была мне матерью.
– Он был моим отцом, а она тебе не мать, а мачеха.
– Если мать та, которая любит и заботится, то она была моей матерью.
– Прости меня, Клиф. Я не знала, что ты ее любил. Почему мы не говорили об этом раньше?
– Я хотел поговорить с тобой об этом, как только ты приехала. Этот разговор опоздал. Когда мы были детьми, мы были слишком обижены, растеряны от утраты и слишком малы, чтобы понять.
– Я до сих пор не понимаю. Я знаю, то было время сексуальной свободы: к черту старые моральные принципы! Но это был не просто случай двойной неверности. Твоя мать была к тому же моей родной тетей, сестрой моей матери. Мой отец был учеником Дэна и его зятем. Называй меня старомодной пуританкой, но то, что они совершили, – зло. Этому нет прощения. Это отвратительное предательство, вызывающее лишь презрение. – Эхо разнесло ее голос. Она зажала рот рукой: – О, я и не знала, что я так зла. Все эти годы меня мучили не горе и утрата, а злоба. Я злилась на отца.
Клиф обнял ее.
– Естественно. Неужели ты этого не понимала?
– До меня медленно доходит.
– Ты не обращалась за помощью?
– К психиатру? Однажды я попыталась. Мне пришлось действовать тайком от Дэна: он бы возмутился, если бы я предложила отнести трудовые деньги психиатру. Он презирал и психиатров, и слабаков, которые обращаются к ним. Но мне не помогло. Видно, я обратилась к плохому специалисту. После сеанса я чувствовала себя еще хуже, ощущала вину. У меня возобновились приступы паники. Я часами плакала после визитов к психиатру… Однажды я сказала, что о нем думаю, и выскочила из кабинета. Наверное, надо было поискать другого… Но мне трудно было экономить: Дэн следил за моими расходами. Теперь я понимаю, что я просто не хотела смотреть в глаза фактам. Мне ничего не говорили ни Дэн, ни бабушка, ни дядя Джордж. Я сама узнала, когда стала читать старые газеты, хотя там было мало информации. У Дэна связи с прессой.
– Что ты узнала?
– Что папа и тетя Джойс умерли. Это было ужасно само по себе, но, как и все дети, я сразу почувствовала: что-то не так. А моя мать, Клиф, она так быстро опустилась. Как мне сказали, она отправилась на отдых и не вернулась назад. Я знала, что это вранье: она отдыхала дома. Она все время лежала в кровати, за ней постоянно ухаживали. Я могла отнести и эту смерть на совесть моего отца. Он убил и ее.
Клиф молчал. Его близость успокаивала.
– А ты?
– Я был на два года старше тебя. Но я тоже не знал о супружеской неверности, как и ты. Я тоже понял: что-то неправильно, так как отец всегда уходил из комнаты, когда я задавал вопросы.
– Бедный дядя Джордж! Но он оказался сильнее, чем моя мать.
– Я думаю, он продолжал жить, потому что все от него зависели. Ему пришлось многим заниматься.
– Я знаю. Клиф, ты думаешь, он будет возражать, если я отремонтирую коттедж и буду здесь жить?
– Значит, ты решила остаться в Селдоне?
– Да. По крайней мере, попробую. Но мне нужна независимость. Я могу найти квартиру или дом в городе, но…
– Я не знаю, Мег. Может, все будет хорошо. А может, случится трагедия. Призраки могут не пожелать уйти отсюда.
– Ты умеешь вдохновлять девушек. Я не хочу об этом слушать.
– Черт, а что ты ожидала от меня? Я не доктор Фрейд. Если хочешь иметь гарантию – купи холодильник.
