— Рита, надень кольцо...
Она надела, кольцо оказалось ей впору. Амфиарай вернул его даме, та удалилась, и тогда уже Юз в последний раз озвучил цену.
— Я подумаю... Дело в том, что мы пришли сюда...
Юз снова позвал даму, и теперь уже в ее руках был кулон. Амфиарай полез в карман и достал свой:
— Ваш кулон меньше, он нам не подходит...
— А вам нужен больше? — раскипятилась дама и даже раскраснелась. — Да вы хотя бы знаете, молодой человек, сколько стоит этот бриллиант? Больше ему подавай... И вообще, это не кулон... Это серьга. Вторую я уже продала больше года тому назад в Италии. Это был набор. И существует кулон. Но он стоит очень больших денег...
— Сколько? — не выдержал Юз, но, опомнившись, подхватил даму под руку и привел в свой кабинет. — Дорогуша, мы так не договаривались. Торги веду я, а вы только молча показываете...
— Но у меня сейчас нет с собой этого кулона. Я знаю, что ему нужно... Вот и передайте ему, что мой кулон стоит шестьсот тысяч долларов, и ни на цент меньше. Наварите тысяч пятьдесят, и если он такой крутой, то купит... Но я уверена, что у него не будет таких денег...
— Где ваш кулон?
— Он в Петербурге, мне надо будет за ним съездить. Он надежно спрятан...
— Хорошо, сейчас я спрошу, согласен ли он за эту сумму купить кулон, и если согласится, то вы обещаете его привезти уже через пару дней?
— Вы еще спрашиваете... Да кто же за такие деньги не расстарается? Только все это пустые разговоры. Откуда у этого мальчишки такие деньги?
Но Юз уже не слышал ее. Он вышел к Амфиараю и передал условия и цену. Его поразило еще и то, что он, Юз, опытный ювелир, не смог увидеть разницу между тем кулоном и этим, он был просто уверен, что они одинаковые. Он не мог простить себе такую рассеянность... Он с разрешения Амфиарая, который, немного подумав, согласился с такой ценой, измерил, взвесил бриллиант, записал даже все цифры и побежал к ожидающей его в кабинете даме. Услышав, что сделка все же состоится, они назначили день, когда оба — и продавец и покупатель — встретятся у Юза в «Каролине». Амфиарай расплатился за королевское кольцо, надев его на пальчик своей возлюбленной, на том и распрощались, довольные друг другом.
Когда же в назначенный день и час в магазине появилась дама с кулоном, Юз, облегченно вздохнув, взял у нее драгоценную «желтую каплю» и удалился к себе произвести экспертизу камня. Да, бриллиант был безупречный, роскошный и стоил, пожалуй, всех тех денег, которые она запросила. Юз даже расстроился, что прибавил к шестистам тысячам всего-то пятьдесят. Кроме того, параметры камня в точности соответствовали камню Амфиарая.
Понимая, что такой занятой человек, как Амфиарай, может опоздать на встречу, и тогда сделка не состоится и Юз не получит даже своих пятидесяти тысяч, ювелир решил не искушать судьбу и выкупить у вдовы бриллиант немедленно, прямо сейчас, и тогда уже вдруг ему удастся еще больше содрать с этого черта-грека, этого безумно богатого Аполлона, наживающего свои миллионы долларов на наркотиках... Вдова не возражала, тем более что охрана, по ее словам (а она вновь прибыла в сопровождении теперь уже пятерых мордоворотов), стоила бешеных денег, а потому сделку оформили за полчаса. Юзу остался драгоценный камень, вдове — деньги. Оставалось только дождаться Амфиарая...
Как Амфиарай и обещал, после посещения «Каролины», где он купил Рите роскошное королевское кольцо, они заехали на Варварку. Взяли большую картонную коробку из-под платья, в котором хранились футляры с платиновым набором и бриллиантовым кулоном, положили туда еще и перстень, который Рита боялась носить на пальце («Ты что, носить такую дорогую вещь? Ни за что, у меня же его отрубят вместе с пальцем!»), и все эти сокровища привезли к Рите домой.
— Ты уверена, что у тебя дома никого нет?
— Нет, — сказала Рита, глядя на свои окна, в которых уже не горел свет, что означало только одно: вся ее компания, которую она так предательски бросила, ничего не объяснив, покинула ее квартиру, а ключи наверняка взяла себе Тая. — Да и кому быть?
— Когда ты разговаривала со мной по телефону, я слышал какие-то голоса. Мне показалось, что там кто-то был...
— Да, соседка, Тая... Но мы вместе с ней вышли из квартиры, я спустилась к тебе, а она — к себе...
Ну не могла же она признаться Амфиараю в том, что бросила своих гостей и забыла все на свете, едва услышала его голос. Теперь, когда она стояла возле лифта, стыд жаркой волной захлестнул ее. Она поднималась, прижимая к своей груди бесценные сокровища, красная и взмокшая от волнения. Она и теперь-то своим состоянием мало чем отличалась от той прежней Риты, которая несколько часов тому назад слушала по телефону голос своего странного возлюбленного. Ее шатало, предметы расплывались перед глазами, а Амфиарай продолжал оставаться для нее некой неосязаемой субстанцией, цветной и отлично выполненной голограммой. Она не понимала, зачем он делает ей такие сумасшедшие подарки. Хотя его желание перевезти их к ней в квартиру показалось естественным: а как еще он мог бы доказать отсутствие каких-либо корыстных целей и заставить поверить, что он по-настоящему любит ее и собирается связать с ней свою жизнь, не считая того, что он должен быть уверен, что полностью ею прощен?
— Подержи, пожалуйста... Кажется, я захлопнула дверь, поэтому мне надо спуститься к Тае и забрать запасные ключи...
Амфиарай оставался ждать ее на лестнице с коробкой в руках, в то время как она на ватных ногах спускалась по лестнице к Тае.
— Рита, ты? — Тая открыла ей в одном белье. И хотя лицо ее выражало удивление, Рита поняла, что Тая была уверена в том, что это пришла именно она, иначе бы ни за что не открыла дверь никому: в это время у нее обычно бывал Саша, и Тая не рискнула бы даже подойти в таком виде к двери. — Проходи...
— Нет, я не могу... Тая, ты извини, что так поздно. Я за ключами...
— Понятное дело, что не на свиданье ко мне пришла. Лучше скажи мне: ты как? С тобой все в порядке? — Тая говорила шепотом, но Рита все равно показала ей жестом, приложив палец к губам, чтобы она молчала и что она не одна, наверху ее ждут. Тая молча кивнула и тяжело вздохнула, как может только вздыхать человек, которому далеко не безразлична судьба ближнего. Рита же, качнувшись на каблуках, в приливе теплых чувств к все понимающей подружке поцеловала ее куда-то в ухо и чуть не разрыдалась, как человек, собирающийся в неизвестность и не уверенный в том, что когда-нибудь вернется. Тая подбодрила ее, сжав ей запястье, торжественно, словно благословляя, вложив ей в руку ключи. На том и расстались.
