Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2

– Ничего не получишь, – отрезала Трейси. – Кроме того, что очистишь Джефа от подозрений и, возможно, спасешь жизнь еще одной несчастной.

Элизабет покачала головой:

– Не пойдет. Я хочу видеть своего адвоката и заключить сделку с правосудием. Я отсижу не больше года за сегодняшнее ограбление. Простите, за попытку ограбления. – Она театрально раскланялась с собравшимися за зеркальным стеклом. – И больше на меня ничего не повесят.

Трейси разразилась смехом:

– Ты спятила? Они никогда на это не согласятся.

– Значит, не узнают имени.

Дверь открылась. Жан Риццо попросил Трейси выйти.

– Вы слышали ее, – сказала она собравшимся агентам. – Я пыталась. Но если вы не заключите с ней сделку, она не станет говорить. Пока, во всяком случае.

Милтон взглянул на босса.

– По-моему, нужно соглашаться.

Трейси широко раскрыла глаза.

– Что?! Нет! Вы с ума сошли? Позволите ей спокойно уйти?

– Она обезьянка. Мне нужен шарманщик.

– Согласен, – тихо, но твердо поддержал Жан. – Простите, Трейси, но Бак прав, Элизабет Кеннеди никого не убивала. Нам нужен ее партнер.

Трейси в отчаянии обратилась к Золтану:

– Вы можете получить и то и другое. Она назовет имя, если будете продолжать давить. Может, предложите обменять его на более короткий срок заключения… Но год? И отказ от всех обвинений? Она манипулирует вами. Все, что нам нужно, – немного времени.

– У нас нет времени, – возразил Жан. – Что, если он сейчас в Нью-Йорке? Через несколько часов он снова может убить.

– Вызовите ее адвоката, – решил Золтан.

Потом все завертелось очень быстро. Трейси была как во сне. Через четверть часа прибыл адвокат Элизабет. Сделка была обговорена и подписана так быстро, что один из младших агентов не успел за это время сварить кофе.

– Мне нужно имя, – потребовал агент Бак. Он сидел в допросной, напротив Элизабет и ее адвоката, поскольку поспешил взять бразды правления в свои руки. Жан Риццо стоял в глубине комнаты в нескольких футах от Трейси. Лицо Трейси застыло как камень. Она не могла заставить себя взглянуть на Жана.

«Он обещал, что Элизабет пойдет в тюрьму. Обещал, что, если я помогу ему найти ее, он упрячет Элизабет за решетку. Я доверилась ему, а он солгал».

– Мне нужна любая информация, которая у вас есть на него. Даты, время, детали. По каждому ограблению. И я хочу знать, где он сейчас.

– Я все расскажу, но не знаю, где он сейчас.

Агент Бак насторожился:

– Вы это серьезно?

– Я не виделась с ним почти три года.

– Лгунья!

Элизабет пожала плечами.

– Мы все лжем, когда приходится, агент Бак. Но это чистая правда. Мы общаемся по электронной почте и иногда по телефону. Это бизнес. Мы не друзья. Будь мы друзьями, я бы с вами не разговаривала. Я способна на верность, видите ли. Что бы там обо мне ни думала святая мисс Уитни.

Трейси отвернулась.

– В любом случае таково мое предложение. Можете принимать или нет.

Жан постепенно накалялся:

– Ради всего святого, Бак! У нас нет времени.

– Прекрасно, – пролаял Милтон. – Назовите имя!

Элизабет бросила взгляд на адвоката. Тот кивнул.

– Мой партнер, кстати, хороший знакомый Трейси. Забавно, как переплелись наши жизни. Не так ли?

Трейси против воли подняла глаза.

– Его имя… – Элизабет помедлила для пущего эффекта, – Дэниел Купер.

Дэниел Купер терпеливо ждал, пока погаснет табло «Пристегнуть ремни». Потом откинул кресло сиденья в эконом-классе насколько мог и отломил квадратик шоколада «Линдт», чтобы отпраздновать. Закрыл глаза, наслаждаясь тающей на языке сладостью.

Всякое удовольствие – грех, разумеется. За эти годы Дэниел Купер научился держать в узде большинство низменных мужских желаний.

«Я сосуд справедливости, чистейший слуга Господа».

И все же он знал, что еще недостоин. Пока нет. Когда он наконец станет достойным, когда полностью понесет наказание за свои грехи, Господь отдаст ему Трейси Уитни. Он чувствовал, что этот день приближается. Трейси, его Трейси, подруга его сердца, наконец идет к нему. Все эти годы он считал ее мертвой. А если не мертвой, то исчезнувшей, пропавшей, навсегда для него потерянной. Но он ошибался. Господь дал ему еще шанс. И Дэниел намеревался схватиться за этот шанс обеими руками.

Прикрывшись пледом, он стал играть с собой.

Бог призвал Дэниела Купера охотиться за нарушителями закона и наказывать их праведным судом. Но общество считало иначе. Когда Дэниел попытался устроиться в полицию Нью-Йорка, ему отказали. Официально ему было заявлено, что у него слишком маленький рост, но на самом деле Дэниел понимал, что просто не понравился тем, кто вел собеседование. Они нашли его неприятным и странным. Когда ФБР тоже отвергло его, но приняло на обучение куда менее квалифицированного кандидата, Дэниел ухитрился прочитать характеристику психолога: «Очень умен. Полное отсутствие сострадания. Лжив».

Кто-то добавил замечание, написанное от руки: «На грани душевного заболевания?»

Поскольку дорога в правоохранительные органы была для него закрыта, Дэниел Купер сначала работал частным детективом, а позже – служащим страховой компании. Искал мошенников. Именно тогда их с Трейси дороги и пересеклись.

Купер был убежден, что может спасти Трейси Уитни. Господь твердил это в его снах, хотя дьявол искушал нечистыми мыслями насчет тела Трейси. Дэниел считал своей личной миссией поймать с поличным Трейси и довести дело до суда. Но в течение своей долгой карьеры мошенницы и аферистки она так и не далась ему в руки. Сначала работала сама, позже – с омерзительным Джефом Стивенсом, и оба беззастенчиво дурачили своих возможных судей. Полицейские силы всего мира были настолько высокомерны, что упорно недооценивали Трейси. Купер пытался предупредить их – в Мадриде, Лондоне, Нью-Йорке, Амстердаме. Но подобно фарисеям, они оставались ослепленными гордостью.

Все изменил Амстердам.

Трейси и Джеф украли бриллиант «Лукулл» и переправили его скупщику с помощью почтового голубя. Недели наблюдения и анализа ситуации ничего не дали. В тот раз болван инспектор ван Дюрен позволил Трейси проскользнуть сквозь сеть, расставленную Дэниелом. Он никогда не забудет аэропорт Схипхол, когда она шла на посадку и, обернувшись, помахала ему рукой. Трейси смотрела ему прямо в глаза и видела его тайны. И в тот момент связь между ними была надежно скреплена

«То, что Господь соединил, человек да не разлучит».

Дэниел смотрел на Трейси в тот судьбоносный день и видел то, чего не мог ни забыть, ни простить: жалость. Трейси Уитни, воровка, богиня, шлюха, посмела жалеть его.