приложив над собой усилие, опускаю их на место. Жанна – мой косметолог – меня точно убьёт!
– Совсем обнаглел, да?!
– Ладно-ладно, малыш. И не кипятись из-за кольца. Просто зверел, когда его видел. Хочешь, я подарю тебе другое?
– Даже и не мечтай! Даже… Даже… – моему возмущению снова нет предела! Это чувство рядом с Шаховым расцветает каждый раз заново! – Даже думать об этом забудь!
Отнимаю телефон от уха, отбиваю вызов и рассерженно «бросаю» рядом.
Тяжело выдыхаю.
– Нервничаете в последнее время?
Меня словно ударили под дых.
Кошмар. Только сейчас до меня доходит, что личный разговор снова слышала его мама. А я нахожусь под прицелом её пристального взгляда.
– Да уж. Грешна…
– Я правильно поняла, мой сын выбросил кольцо, которое вам подарил жених?
Снова тяжело вздыхаю. А что я скажу?
«Да нееет, ну чтоооо вы! Вам показалось!»
Она ведь и сама всё видела. Зачем же спрашивать?
– Да, правильно. Выбросил.
Елизавета Романовна отводит взгляд и, мягко улыбаясь, глухо повторяет с задумчивой интонацией.
– Выбросил, значит…
В машине снова воцаряется гнетущая тишина. Я не знаю, о чём мне разговаривать с женщиной. Да и вряд ли это нужно.
– Когда состоится торжество? – бросаю на неё короткий взгляд и пытаюсь сообразить, что же она имеет в виду, но Елизавета Романовна тихо поясняет. – Вы ведь уже определились с датой свадьбы?
Мы даже уже определились, что никакой свадьбы не будет. Но вслух я произношу другое.
– Планировали через четыре месяца.
– И как собираетесь объяснять жениху пропажу его подарка?
Вот вроде и вопрос абсолютно неуместный. Это ведь не её дело. Но она задала его настолько аккуратно, настолько участливо, что не ответить было бы крайне невежливым с моей стороны.
– Объяснять не придётся. Мой жених уже в курсе, что я больше не хочу носить его кольцо. Свадьба сорвалась.
– Вы вините в этом моего сына?
– Что? Нет! Конечно, нет. Я просто… – замолкаю на полуслове. Не настроена я откровенничать, поэтому спокойно, но уверенно закрываю тему. – Костю я не виню.
– А он знает, что свадьбу отменили, или просто так, молча пытается вас отвоевать? – да чёрт с ними, с бровями! Им сейчас вверху самое место!
– Елизавета Романовна, вы неправильно всё понимаете.
– Знаете, Мия… Несколько лет назад, сын пришёл ко мне, и на его раскрытой ладони я увидела тоненькую цепочку и крохотную подвеску в виде шахматной королевы. С огранённой дешёвой стекляшкой. Назвать её игру тусклой можно было бы с очень большой натяжкой.
Меня словно ударяет током. Мне бы заткнуть уши и ничего этого не слушать. Но, тем не менее, я, стараясь никак не показать свою заинтересованность, поглядываю в зеркала и внимательно впитываю каждое слово.
– Он на такую говорящую для меня вещь никогда не обратил бы внимания. У него вообще были совершенно другие интересы в тот период. Но он попросил меня позаботиться и заказать точно такое же, но уже ювелирное изделие. Только чтобы бриллиант был побольше.
Плотно смыкаю губы. Я не хочу это слышать. Мне просто не за чем об этом знать. Ферзь – мой личный амулет. С выдуманным мною же элементом удачи. Всё!
Но женщина спокойно продолжает свой монолог дальше:
– И я позаботилась. Заказала почти такой же. Только немного подкорректировала форму подвески. Сын отчего-то очень беспокоился, когда о ней спрашивал. Волновался.
Слушаю, затаив дыхание. Что она ещё скажет?
– Я сразу поняла, что та девушка, для которой предназначен этот подарок, особенная для моего сына. Я хотела вложить больше индивидуальности в это изделие. И я попросила поставить короткие штрихи по нижней части. Да, я, кстати, увидела такие же на вашей королеве. Просто удивительно, какие бывают совпадения, не правда ли…?
Она ждёт моего ответа, и я, тяжело сглатывая, выдавливаю из себя скупое и тихое:
– Правда.
– А ещё я решила оборотную сторону сделать ребристой. И что-то мне подсказывает, что у ферзя на вашей цепочке она снова точно такая же.
Я бросаю быстрый взгляд на мать мужчины, в котором когда-то давно заключался мой мир. И коротко, но чётко подтверждаю:
– Такая.
– Между вами до сих пор искрит. Даже когда вы просто стоите рядом.
– Елизавета Романовна. Мы с вашим сыном какое-то время действительно были вместе. Но это всё осталось в прошлом. Сегодня у каждого из нас своя жизнь. Если бы не странное стечение обстоятельств, мы бы никогда не встретились снова. А теперь мы просто вместе работаем. Только и всего.
– Мия. Вам абсолютно наплевать на драгоценность от вашего жениха. Но подарок сыне вы носите, не снимая. До сих пор. Ревностно поглаживать его пальцами уже вошло у вас в привычку.
– Знаете, сейчас это совершенно не то, что мне нужно услышать. Простите, пожалуйста. Я не хочу показаться резкой. Но между мной и Костей уже нет ничего, – а мысленно добавляю. Почти… – Вы просто немного преувеличиваете, вот и всё.
– Именно поэтому вы даже сейчас так любовно потираете свою подвеску?
Да. Да, я даже сейчас продолжаю неосознанным движением растирать ферзя между пальцами, в который раз уже заявляя самой себе, что это обычная привычка. И ничего криминального в ней нет.
– Не вижу смысла спорить. Чувства проходят, так бывает.
– Да только привязанность остаётся.
Мы уже скоро приедем. Осталось немного продержаться. Я не хочу даже задумываться над её словами, и, уж тем более, пропускать их через себя.
Вновь звонит Игорь. Но я отключаю звук на телефоне и убираю его с глаз долой. Всеми силами стараюсь не реагировать на победный взгляд сидящей рядом женщины. И бесповоротно вытолкнуть из памяти её слова:
«Та девушка… она особенная для моего сына…»
И всё же проигрываю себе.
– Елизавета Романовна. Думаю, я не ошибусь, если предположу, что вы хотите видеть своего сына счастливым?
– Разумеется, не ошибётесь. Любая мать пожелает это своему ребёнку.
