городах проходят митинги и различного рода массовые общественные акции против присутствия Штатов в Корее. Сегодня утром президент США выступил с заявлением, что выведет войска с территории Южной Кореи, если Россия и Китай сделают то же самое. Это условие вполне устраивает наше правительство, и уже началась подготовка для вывода Российских войск из КНДР. По сути это победа!
— Замечательная новость! — Как скоро мы летим домой? — спрашиваю я, рассчитывая успеть к Антону на свадьбу, которую я уже смирился пропустить.
— Сложно сказать. Дня четыре или пять, — задумчиво говорит он. — Но это ещё не все новости! Завтра наш Президент прилетает прямо сюда, чтобы лично поздравить и наградить военных, принимавших участие в боях.
— Ничего себе! Прямо в район проведения боевых действий?
— Да, Ту-214 с Президентом Российской Федерации на борту приземлится на нашем аэродроме завтра вечером. И ты прав, когда беспокоишься о близости фронта и опасностях, связанных с этим. Поэтому нам нужно организовать воздушное прикрытие. Я считаю, что с этим лучше всего справишься ты. Поэтому тебе решать: кто полетит с тобой.
— Предлагаю отправить два звена. Мы с Владом будем сопровождать непосредственно сам борт номер один, Вано с Серебряковым займутся дальним периметром. Хорошо бы самолет дальнего радиолокационного обнаружения поднять. Вдруг опять на Рэпторов наткнёмся, а, как показала практика, пока они не включают свои радары, мы их не видим на коротких волнах до расстояния в сто километров.
— Благодаря тебе нет у них больше Рэпторов в Корее. Но предосторожность не бывает лишней. Я все организую, — подводит итог он. — И да, на аэродроме вводится высший уровень секретности. Телефоны, которые вам выдали взамен личных, привезённых из России, придётся сдать как можно скорее. По возвращению домой вам все отдадут обратно, а пока придётся обойтись без связи. Мне приказали это проконтролировать. Твой телефон с собой?
Я достаю трубку сотового телефона, что мне выдали по прилету в КНДР, и нерешительно протягиваю её командиру. Неужели я так и не смогу ей позвонить?
— В чем дело, Кирилл? — Петр Петрович бросает на меня недоверчивый взгляд. — Есть проблемы? Если надо срочно связаться с родными, я подожду.
— Нет, никаких проблем! — решительно отвечаю я и протягиваю ему телефон. Теперь позвонить Лани не получится еще долго.
К прилету Президента Российской Федерации готовились усердно и тщательно. Все службы были приведены в боевую готовность, но подробностей никто не знал до самого конца, пока нас чуть ли не по тревоге подняли в воздух на следующий день. Мы, согласно моему плану, взлетели вчетвером, в то время как на земле уже готовые для взлёта стояли ещё четыре Миг-29, если дела пойдут плохо.
Но все прошло очень гладко, и даже намёка на опасность не было, если не считать американского самолета дальней радиологической разведки, держащегося на приличном расстоянии. Мы встретили Ту-214 с Президентом на борту над границей с Китаем и сопроводили его до самой посадки на наш аэродром. В какой-то момент полёта мне стало любопытно, и я приблизился к нему поближе, чтобы получше его рассмотреть. И какого же было мое удивление, когда я увидел самого Президента Российской Федерации, машущего мне рукой, в иллюминаторе. В первое мгновение я даже немного растерялся, но тут же поднял зеркальный светофильтр шлема и помахал в ответ. Он показал мне «класс» и продолжил осматривать мою Сушку. Мне до ужаса захотелось впечатлить главу страны и я, скрутив бочку, элегантным маневром ушёл в сторону.
Буквально сразу после приземления было общее построение всего личного состава авиационной базы, за исключением несущих дежурство. Президент выступил перед нами с речью, в которой поблагодарил нас за несение службы родине и объявил о выводе российских войск из КНДР, что для всех было приятной новостью. После президентской речи последовало награждение отличившихся. Надо признаться, что я ждал этого момента и очень надеялся принять какую-нибудь награду лично из рук Президента. Но вот он награждает Зенитчиков, отбивавших атаку крылатых ракет, орденами «За воинские заслуги», штурмовую и бомбардировочную авиацию орденами «За мужество», а про нас истребителей как будто бы забывает.
— И в последнюю очередь, но не последних по значению, хотелось бы отметить нашу истребительную авиацию, — провозглашает Президент. — Именно они, не жалея себя, смогли остановить воздушные силы неприятеля, приковав их к своим аэродромам и авианосцам, тем самым, не дав возможности бросать бомбы на головы союзников и обеспечив свободу действия нашей штурмовой и бомбардировочной авиации, — он делает короткую паузу, и берет из рук помощника очередную награду. — Золотой звездой Героя Российской Федерации награждается командир эскадрильи, гвардии старший лейтенант Машков Кирилл с представлением к очередному воинскому званию — капитана.
От торжественности момента комок подступает к горлу, но я, не подавая вида, строевым шагом подхожу к президенту. Он вручает мне орден и крепко жмёт руку.
— Наслышан о ваших подвигах, — вполголоса говорит он мне.
— Капитан Машков сопровождал ваш самолёт в Корее, — вмешивается в разговор Петр Петрович, стоящий рядом.
— Тогда мы уже заочно знакомы! — улыбаясь, отвечает Президент. — Отлично пилотируете! — хвалит он меня.
— Из первых будет в драке! — поддерживает Петр Петрович. — Именно Кирилл вёл эскадрилью в бой против «Рэпторов» и лично сбил двоих. Такие как он, — гордо подняв голову, продолжает командир полка, — и составляют костяк ВВС России.
— Впечатляет! — кивая головой, оценивает Президент. — Давно в Корее? — спрашивает он.
— Пять месяцев, — отвечаю я, — с самого начала конфликта.
— Почти полгода, — задумчиво проговаривает президент. — Пора домой. На войне же год за три идёт. Хочется на родину? Наверное, родные заждались?
— Так точно, соскучились, — отвечаю я, вытянувшись по стойке смирно, — да и у меня дел дома накопилось.
Президент ещё раз жмёт мне руку и напоследок желает удачи. После этого продолжается награждение. Ещё троих из моей эскадрильи наградили различными орденами.
Горы под нами сменились лесами, а затем — полями. С аэродрома в Корее мы вылетели рано утром, но, приземляясь для второй дозаправки на аэродром под Пермью, мы обогнали суточное вращение земли и посадку совершали под красные лучи восходящего солнца. На свой аэродром в Подмосковье мы прибыли в одиннадцать утра по местному времени, и у меня теплилась надежда успеть на свадьбу к Антону. Несмотря на усталость, настроение было приподнятое, и единственное, что тяготило — это то, что я не смог попрощаться с Алисой. После той ночи мы больше не виделись. А ведь у меня, кроме имени и фамилии нет никаких контактов. Хоть это стечение обстоятельств, и позволяло мне обойтись без тяжелого разговора с ней, в котором бы я попытался объяснить что мы
