как правило, принимал агрессивный оттенок.
– Нет никакого секрета! Я просто живу так, как считаю нужным.
– Как ты считаешь нужным?
– Мужчины потише, соседи сбегутся, – смеясь, вступила мать.
– Так, как я решил. Мама?
– Говорите, – мать не любила вмешиваться в такие диспуты.
– Ты решил? Твое решение строится на чем-то? Оно приносит пользу другим?
– Каким другим, папа?
– Тем, что живут с тобой в этом обществе, в одном с тобой обществе?
– Да плевать я хотел на это общество! – неожиданно для самого себя выкрикнул Антон. – Пап, я не пойму, мы так хорошо начали, и тут ты в пару секунд рельсы поменял. Что-то не так?
Повисла неловкая пауза.
– То есть, ты до мозга костей эгоист? – не унимался отец.
– Я хотел бы называть себя сильным человеком!
– Ох, оно как? И в чем твоя сила заключается?
– В определенные моменты я не нахожу должным считаться с мнением других, если их мнения или действия могут привести меня к проигрышу.
– А если дело касается принципа?
– Какого, к чёрту, принципа?
– Тише мужчины, – мать начала заметно нервничать. Бабушка, вернувшись с кухни, тут же покинула место брани, укрывшись у себя в комнате.
– Если я способен отступиться от принципов, своих принципов, если я допущу такую мысль, я перестану быть собой! – серьёзно произнес отец.
– А кто ты есть, папа?
Отец побагровел.
– Ты всю свою жизнь просидел на одном месте, как и мама, и чего ты добился?
– Мы жили и живем честно!
– Да, твою мать…
– Антон! – прикрикнула мать.
– Кому нужна твоя честность? Тебе, который даже не мог откладывать деньги, чтобы купить квартиру, или хотя бы автомобиль. Ты так и ездишь на стареньких «Жигулях»?.. Или тебе, мама, которая за всю жизнь толком мира не видела – всё по озёрам Челябинской области. Или твоим друзьям, для которых одна радость – запереться в гараже, да дуться в карты.
Антон отдышался.
– Какая у вас у обоих была мечта? Только честно.
Мать молчала.
– Вырастить сына, которым можно было бы гордиться.
– И что вы для этого сделали? Направили его в Москву, в бессмысленный институт. Или я о чём-то ещё не знаю? Может, меня ждёт подарок в виде океанской яхты? – Антон не снижал тона.
– Ты не о том говоришь, сын, – спокойно выговорил отец.
– Так разъясни?
– Мы хотели сделать из тебя достойного человека.
– Опять одно и тоже. На кой чёрт мне ваше достоинство, если я не могу вот эту самую девушку банально сводить в ресторан?
– Ты считаешь, это главное.
– Я считаю это побочным эффектом силы!
– Чего?
– Да, силы! Я считаю, что только будучи сильным, можно добиться любых высот.
– Кроме силы нужно ещё что-то, – спокойно сказала мать.
– Что? Ну-ка, что? Совесть? Честность?
– Именно!
– Плевать я хотел на это всё? Трижды плевать. Я смотрю на вас и понимаю, насколько бесполезны все эти возвышенные качества. Вся это… Сила, вот волшебство, пусть за ней и стоит зло. Power…
– Что?
– Вы не поймёте…
– У тебя ещё есть шанс, чтобы мы не сказали тебе то, что ты не захотел бы услышать.
– И что же это такое ужасное?
– Ты нас разочаровал.
– Да мне плевать.
– Убирайся!
– Я и не собирался задерживаться. Живите со своим достоинством и совестью, а я пойду вверх, у меня будет ещё больше силы. Я не вспомню о вас! Слабаки…
– Вон отсюда!
А когда Антон вернулся в Москву, его ожидало то, к чему он не был готов – фиаско на любовном фронте. Марина его бросила. Бросила, как и полагается таким шикарным женщинам. Она его игнорировала. Ни звонки, ни сообщения, которыми Антон засыпал её, ничего не возымело обратного эффекта. Он караулил её у дома, у дачи, но так и не встретил. Он нашё её в том клубе, где они как-то отдыхали.
– Вернулся? – сухо спросила она.
– Да, и никак не могу тебя найти.
– И не ищи. Разве ты не понял смысл нашего последнего разговора? Я считала тебя умнее. Ты мне больше не интересен. Вот мой новый парень. Кстати, у него уже есть шикарный кабриолет.
– Он к тебе пристает? – спросил тот.
– Пытается, но у него кишка тонка, – небрежно кинула Марина.
Антона словно оглушили чем-то тяжёлым. Он не поверил в то, что это происходит с ним на самом деле.
– Что мне сделать, дорогая? – спросил парень.
Марина секунду подумала.
– Сделай так, чтобы я его здесь, да и негде больше не видела.
С разбитым лицом Антон сидел в подворотне недалеко от клуба.
«Как так могло произойти?.. Мы же любили друг друга! Это ты ее любил, или придумал, что любишь. А теперь забудь. Ты ей неинтересен. Да и был ли когда интересен? Нет, возможно, при определенных обстоятельствах и был. В моменты физической близости, да и то, это было скорее блефом. Летним развлечением избалованной девочки. Гуляй! Найди Серёгу, он промоёт тебе мозги».
«Будь ты проклят, дневник! А что сразу сопли распустил? Забыл, как рыдал в туалете? Может это не твоё? И ты слабак? Ничтожество! Она употребляло это слово? Ничтожество? Вроде, нет. Неужели нет ни капли сострадания? Вот ты осел! Какое сострадание? И куда девалось твоё достоинство? Где оно? В Челябинске? У родителей? Нужно слушать взрослых. Что я скажу Игорю Анатольевичу? А при чем тут он. Я сам решаю свою судьбу. Я… их всех сделаю. Не знаю, как, но отомщу. Всем! Кому? Этой девочке? Ты дурак? Давай вытирай слезы и дуй домой. Можешь даже нажраться, если поможет, но про Марину Золотую забудь. А в чём, собственно, проблема? Ты отгулял почти два месяца с самой шикарной дамой и теперь ревёшь. Гордись, что получилось то, чего почти ни у кого не получалось. Ты всё ещё на коне, сопляк. Рисуй план действий и в бой».
Август был под стать июлю. Лето жгло, жгло так непривычно, что дождь ждали, как спасение, и встречали его с великой радостью.
Антон продолжал исполнять поручения Силантьева и всё также докладывать о них Громову. Изменения в делах последнего не произошло. Силантьев стремительно приближался к своей цели, ООО «Самсон-нефтегаз», цели, которая уплывала из рук Громова. Тот испытывал страшное напряжение.
– Со своей красавицей ты порвал, – как-то сказал Игорь Анатольевич, когда они с Антоном прогуливались на речном пароходике.
– От вас ничего не скроешь, – грустно произнес Антон.
– Это заметно. Ты держишься, молодец. Но в любой момент, причём, в самое ближайшее время, у тебя начнется ломка. Это мне совсем некстати. Силантьев ничего не
