Мистер Сэнки и его компаньоны молча наблюдали за ее действиями, время от времени делая записи в своих блокнотах. Они осматривали клинику, проверяли имеющееся на столе оборудование — ларингоскоп, молоточек для проверки рефлекторных реакций, шприцы для инъекций, шпатели для языка, хирургические щипцы и скальпели, — читали этикетки на бутылочках, рассматривали ее таблицы, слушали.
Старик, все тело которого было покрыто язвами, увидев, что Грейс потянулась к шприцу, начал что-то громко тараторить. Марио перевел:
— Он говорит, что ему уже делали укол, мамсааб. Вчера, в католической миссии.
— Понятно, — сказала Грейс, наполняя шприц жидкостью из бутылки с надписью «Неосальварсан». — Ему укололи именно это лекарство?
— Он говорит, что да, мемсааб.
— Спроси его, сделали ли ему укол от тучевой инфекции.
Мужчины обменялись парой фраз, и Марио ответил:
— Говорит, что сделали, мемсааб.
— Очень хорошо, Марио. Подержи его, пожалуйста.
Несмотря на протесты старика, Грейс уколола его в руку.
— Позвольте спросить, — произнесла миссис Сэнки, когда старик, громко жалуясь, покинул клинику. — Что это было?
— У этого мужчины фрамбезия. Ему необходимо было сделать укол, — ответила Грейс, заглядывая в рот следующей пациентки.
— Но он сказал, что ему уже сделали этот укол.
— Эти люди до смерти боятся уколов, миссис Сэнки, — сообщила Грейс, беря в руку щипцы. — И они скажут что угодно, лишь бы избежать их.
— А откуда вы знаете, что этот человек говорил неправду? — спросила миссис Сэнки, глядя, как Грейс извлекает изо рта женщины гнилой зуб.
— Потому что он настаивал на том, что ему сделали укол от тучевой инфекции, а такой инфекции в природе не существует.
— Вы обманываете их?
— Марио, пожалуйста, скажи женщине, чтобы она пополоскала рот этой жидкостью и сплюнула. — Грейс вымыла руки в тазике с мыльной водой и ответила: — Просто это помогает выяснить, говорят они правду или лгут. Если бы он сказал, что ему не делали укол от тучевой инфекции, я бы могла предположить, что ему сделали укол неосальварсана. У меня были и такие, кто утверждал, что им сделали прививки от шоколадной болезни.
Преподобный с женой обменялись взглядами.
— А зачем вы отдали этой женщине удаленный зуб? — раздался голос одного из членов комиссии.
— Я должна была это сделать, иначе она бы подумала, что я смогу использовать его против нее в черной магии.
— Доктор Тривертон, — спросила вторая женщина, — почему у вас морфий красного цвета? Насколько я знаю, морфий не бывает красным. Да и все эти растворы… — она указала рукой на стоящие на столе бутылки, — бесцветны, а у вас они все разноцветные. Почему?
Грейс взяла ребенка у матери и начала обрабатывать ожог на его ноге.
— Выяснилось, что эти люди считают бесцветные жидкости водой, и поэтому не верят, что они могут помочь. Стоило мне добавить в лекарства красители, кикую изменили свое отношение к ним и поверили в их чудодейственную силу. Так же обстоит дело и с таблетками: если они горькие, то к ним больше доверия. В этом отношении африканцы ничем не отличаются от англичан, те ведь тоже считают, что чем дороже врач, тем он лучше.
— Доктор Тривертон, вы справляетесь со всеми заболеваниями, с которыми к вам приходят?
— С большинством. Я лечу по принципу «Снаружи — вазелин, внутрь — хинин». Это помогает мне выходить победительницей из многих ситуаций. В остальных случаях я отсылаю больных в католический госпиталь.
На этот раз обменялись взглядами все пятеро. Мистер Сэнки попросил:
— Не могли бы вы уделить нам немного времени, доктор Тривертон?
— Конечно.
Грейс отдала перевязанного малыша матери, напомнив о том, что необходимо приглядывать за ребенком, когда в хижине горит огонь, прекрасно осознавая, тем не менее, что это ее наставление останется не услышанным; затем помыла руки и велела Марио, дабы избежать краж, присматривать за теми, кто остался ждать приема.
— Эти люди у вас воруют, доктор Тривертон? — спросила миссис Сэнки, когда они шли по тропинке к реке: комиссия изъявила желание посмотреть на ближайшую деревню кикую.
— Да, бывает.
— Получается, у них нет ни малейших моральных принципов.
— Напротив. Кикую — высокоморальные люди, со своим собственным сводом строгих законов и наказаний. Просто они не понимают, что воровать у белого человека плохо.
Миссис Сэнки, которая шла рядом с Грейс, сказала:
— Наблюдая за вашей работой, мы видели ложь, мошенничество и веру в суеверия, причем с вашей стороны, доктор.
— Только так с ними и можно общаться. Иначе они просто не поймут.
— Кто там живет? — спросила Ида Сэнки, указывая на одинокую хижину, стоящую на краю поля для игры в поло.
— Местная знахарка по имени Вачера.
— Я думала, эта колдовская практика уже запрещена законом.
— Так и есть. Вачеру оштрафуют или посадят в тюрьму, если ее поймают за этим занятием. Поэтому люди ходят к ней тайно.
— Я надеюсь, доктор Тривертон, что вы, зная об этих тайных посещениях, доложили об этом властям.
Грейс остановилась возле построенного Валентином деревянного пешеходного мостика, который вел через реку в деревню.
— Доложила, миссис Сэнки, поверьте мне. Я уже столько времени пытаюсь положить конец тому, что делает эта женщина. Она самое большое препятствие на пути африканцев к просвещению.
— А вы не можете поговорить с нею? Переубедить ее?
— Вачера со мной и разговаривать не хочет.
— Но она же должна понимать, что наши методы гораздо лучше, чем ее!
— Наоборот. Она спит и видит, когда британцы соберут свои пожитки и уедут из Кении.
— Я читал кое-что про африканцев, — сказал молодой человек из комиссии. — Это правда, что жены спят с друзьями мужей?
— Это древний обычай кикую, возникший из-за сложной системы возрастного деления. Это делается открыто, с согласия жены и одобрения мужа.
— Прелюбодействуют, иными словами.
Грейс повернулась к священнику.
— Нет, это не прелюбодеяние. Сексуальные нравы кикую отличаются от наших. Например, в их языке нет слова, которое бы означало такую вещь, как изнасилование. Их взгляды на секс могут показаться нам весьма фривольными, но это не так, у них есть очень строгие табу…
— Доктор Тривертон, — жестко сказал мистер Сэнки, — то, что эти люди вам глубоко симпатичны, мы уже поняли. Также мы прекрасно поняли, что вы пытаетесь сделать для этих людей. Тем не менее нам кажется, что вы идете несколько не тем путем.
— То есть?
