Но именно этот звук нарушил магию этой минуты. Дин проверил сообщение.
– Дорри хочет поговорить со мной, – объяснил он и бросился бежать к полицейскому фургону.
Только к полуночи Дин договорился о том, чтобы Дорри выпустил детей. Альберт Дорри боялся, что полицейские начнут штурм дома. Дин сумел убедить его, что этого не случится, если он отпустит детей. Дорри согласился только при одном условии: Дин должен сам подойти к крыльцу и забрать детей. Разумеется, Пэрис ничего не знала до тех пор, пока дети не оказались на свободе.
Она разговаривала с сестрой миссис Дорри, когда прибежал оператор и сказал, что Мэллой идет к дому.
Сердце билось у Пэрис в горле, когда она смотрела, как Дин с высоко поднятыми руками поднялся на крыльцо. Никто не слышал, о чем он говорил с Дорри через дверь, но Мэллой так долго оставался ничем не прикрытой целью для преступника, что Пэрис это время показалось вечностью.
Наконец дверь распахнулась, из дома вышел маленький мальчик, за ним появилась девочка постарше. Она несла младшую сестренку на руках. Все плакали и закрывали глаза ладонями от направленного на их дом света.
Дин обнял их и отвел к работникам социальной службы, которые ждали в стороне.
Одним из условий, выдвинутых Дорри, было то, чтобы детей не отдавали свояченице Кларе Хопкинс, которая всегда ненавидела его и настраивала против него жену. Но Пэрис узнала об этом позже.
Когда Пэрис рассказывала в прямом эфире о том, что детей отпустили, ее голос был хриплым от усталости, да и выглядела она не слишком хорошо. Закончила она свой репортаж словами о том, что все стали смотреть на ситуацию с большим оптимизмом.
– Много часов казалось, что все неумолимо движется к трагическому концу. Но теперь полиция надеется, что выход детей из дома стал поворотом к лучшему.
Ее последние слова заглушили два громких выстрела. Пэрис и остальные репортеры замолчали. Никогда раньше она не слышала такой внезапной и жуткой тишины.
И эту тишину разорвал третий, и последний, выстрел.
Пэрис еще раз взглянула на вырезку из газеты и, аккуратно сложив ее по прежним сгибам, спрятала за своей фотографией в бумажнике Джека. Она положила бумажник обратно в коробку, и ей стало нехорошо при мысли о том, что если бы Джек связал события того дня с тем, что произошло потом, он никогда бы не стал хранить эту заметку, а разорвал бы ее в клочья.
Она была маленькой женщиной. Руки, комкавшие мокрый носовой платок, могли бы принадлежать и ребенку. Ноги она скрестила в щиколотках и спрятала под стулом. Она нервничала так же отчаянно, как студент перед ответственным экзаменом.
Кертис представил их друг другу.
– Миссис Тони Армстронг, познакомьтесь с доктором Мэллоем.
– Здравствуйте, миссис Армстронг.
Кертис вел себя с этой женщиной так же галантно, как с Пэрис.
– Я могу предложить вам что-нибудь выпить?
– Нет, спасибо. Как вы думаете, сколько времени это займет? Я должна забрать детей в четыре часа.
– Вы освободитесь намного раньше.
Дин прибыл на эту встречу через тридцать секунд после вызова. Этого времени ему хватило, чтобы проводить до дверей Гэвина и Лизу. Он не знал, зачем его вызвали и почему он должен присутствовать при этой беседе. Мэллой стоял, прислонясь к стене, и молча наблюдал за происходящим.
Миссис Армстронг явно не относилась к разряду хрупких фиалок, как можно было бы подумать, судя по ее внешности. Ей, вероятно, показалось, что ее не хотят выслушать, поэтому она положила конец обмену любезностями и прямо перешла к делу:
– Мистер Хэтавэй передал мне, что вы хотели со мной поговорить, сержант Кертис. Я пришла, но никто не объяснил мне, о чем вы хотите говорить со мной. Следует ли мне пригласить моего адвоката? Или у моего мужа неприятности, о которых я не знаю?
– Если это и так, то нам об этом также ничего не известно, миссис Армстронг, – мягко ответил Кертис. – Но он нарушил правила своего условного наказания, не так ли?
–Да.
– По словам офицера Хэтавэя, именно вы сообщили ему об этом.
Женщина опустила голову и уставилась на платок, который продолжала крутить в руках.
– Это самое тяжелое, что мне приходилось делать в жизни.
– Да, вероятно, это так, – сочувственно кивнул головой Кертис. – Хэтавэй позвонил одному из офицеров в отделе РПСП нашего управления, а тот обратил на вашего мужа мое внимание.
Дин начал понимать, что происходит. РПСП – отдел регистрации преступлений на сексуальной почве – находился под покровительством отдела расследований. Разумеется, сотрудникам этого отдела было известно о расследовании, которое проводил Кертис. Слишком часто преступления на сексуальной почве и убийства пересекались.
– Не могли бы вы ввести меня в курс дела? – попросил Дин.
– Полтора года тому назад Брэдли Армстронг был осужден за сексуальные домогательства в отношении несовершеннолетней. Он получил пять лет условно и должен был посещать занятия групповой терапии. Последнее время он перестал посещать эти занятия. Офицер Хэтавэй, осуществляющий надзор за условно осужденными, назначил ему две встречи сегодня. Армстронг на них не явился. Миссис Армстронг сообщила об этом адвокату мужа, и тот отправился к нему на работу. Мистер Армстронг – дантист. Адвокат намеревался уговорить своего клиента подчиниться требованиям, но его не оказалось на месте. Брэдли Армстронг ушел, хотя к нему были записаны пациенты. Никто не знает, где он. Его сотовый телефон не отвечает.
– Я рассказала об этом офицеру Хэтавэю только потому, что хочу, чтобы мужа осудили за нарушение условий наказания, а не за что-то более серьезное, – сказала Тони Армстронг.
– Например? – спросил Дин.
– Боюсь, что муж находится на грани совершения нового преступления. Он делает все, чего не должен делать.
Кертис, почувствовав, что контакт между Дином и миссис Армстронг установлен, уступил ему свое кресло. Дин сел и обратился к миссис Армстронг:
– Я понимаю, что вам трудно говорить об этом, миссис Армстронг. Мы не стараемся ухудшить ваше положение. Честно говоря, мы были бы рады помочь вам.
Женщина высморкалась и кивнула.
– Брэдли снова собирает порнографические фотографии и издания. Я нашла их в его рабочем кабинете. Я не могу влезть в его компьютер, потому что он все время меняет пароль, видимо, чтобы я ничего не узнала. Но мне заранее известно, что я там найду. Во время судебного процесса выяснилось, что он посещал множество сайтов. И речь не идет об эротике. Брэдли увлекает настоящая порнография, особенно молоденькие девочки, но это еще не самое плохое. Я не все рассказала мистеру Хэтавэю. – Тони слабо улыбнулась Дину. – Я сама не понимаю, почему вдруг решила рассказать все вам. Конечно, если не считать достаточным поводом желание остановить мужа до того, как он совершит нечто серьезное.
