Вот и Пит попался. Дурак.
– Зачем ты прихвастнул, что пушка у тебя?
– Это не я, честно. Может, Дик или Поззи… Кто-то из них увидел и растрепал. А что такого?
– Ты стащил пушку одного из главарей. И спрашиваешь, что такого? Ты вообще не сечёшь, да? Бигги мог завалить из этой пушки кого угодно! Да того же копа! Попадись ты с ней – всё повесят на тебя. Вот что… – ударяю Пита ещё раз, чтобы до кретина, наконец, дошло, из какого дерьма я пытаюсь его вытащить. – Бигги дал приказ Дуриле Майку отыскать ствол. Знаешь, почему он не чешется? Да потому что Дуриле выгодно, чтобы ты попался. Болван!
До Пита, наконец, доходит смысл моих слов.
– Я не подумал…
– Ты никогда не думаешь! – рычу я. – Никогда!
Осматриваю ствол. Чёрт. Он заряжен и даже не на предохранителе. Я ставлю его в безопасное положение и прячу себе под футболку.
– Я верну ствол. Но впредь думай, прежде чем делать. И если тебе ничего умного не приходит в голову, набери номер своего брата, идёт? Я потолкую с тобой за жизнь и дам ценный совет.
Пит отряхивает свою одежду и кивает, идя за мной на выход. Внешний его вид выражает полное смирение и согласие с моими словами. Но стоило мне шагнуть на дорогу перед домом, он останавливается и кричит в мою сторону.
– Дашь ценный совет? Засунь его себе в жопу! – двоюродный брат разворачивается ко мне спиной и приспускает штаны, оголяя свой зад.
Я действую быстро. Выдернуть ствол, снять с предохранителя, нажать на курок.
Пуля ударяет в газон рядом с ногами Пита. Он, взвизгнув, как испуганная свинья, падает на четвереньки и ползет с голой задницей в сторону дома. Плевать. Пусть делает, что хочет. Пора вернуться к тачке, заглянуть к Бигги и потом доставить белокожую мартышку в её хороший райончик.
Но, не дойдя до тачки, я понимаю, что дело дрянь. Вокруг тачки толкутся трое парней, а четвёртый, положив руки на капот, раскачивает машину. Я даже издалека понимаю, что девчонка, сидящая внутри, на грани истерики.
Глава 6. Акула
Ускоряю шаг, насколько это возможно. Глядя на рожи ушлёпков, понимаю, что силы не равны. Даже самому младшему из них больше двадцати, у двух видны ножи. Придётся пошуметь.
– Раскачай малышку! Давай же…
– Воу-воу! Тебе нравится, крошка?
– Смотри, эта тачка развалится на болты под тобой, Джонни!
Ублюдки захлёбываются ржачем и сильно увлечены. Даже не замечают меня, направляющегося в их сторону. Остановившись в нескольких футах от них, достаю ствол и окликаю придурков громким свистом. Они сразу останавливаются и дружно поворачиваются в мою сторону.
– Отойдите от тачки.
– О, парни. Зырьте… Малёк объявился, – сплёвывает зелёный харчок на землю тот, что на полголовы выше всех остальных. – Чё надо? Иди, куда шёл.
– Иду. Но вижу, как ваши тупые туши лапают тачку моей подружки…
Последние слова я говорю, скривившись внутренне от сказанного. Девчонка – ни хрена не моя подружка. Не в моём вкусе – слишком чистенькая и наверняка ещё целочка. Но впрягаться за чужаков у нас на районе не принято. Так что пусть эти кретины считают, что тронули моё – быстрее свалят.
– Это твоя подружка? – с интересом спрашивает парень в чёрной толстовке. – Красивая мордашка. Пухлые губки. Умелые? – двигает языком за щекой, намекая.
Поднимаю ствол повыше, потом резко опускаю и нажимаю на курок. Трое дружно подпрыгивают на месте.
– Иди, – киваю в сторону древнего «Форда». – Проверь.
– Остынь, Малёк, – просит тот, что молчал до сих пор.
Кажется, его зовут Барнс. Видимо, он за старшего у этой троицы.
– Проваливай. И забирай своих друзей…
Хочется добавить ещё, что я давным-давно не Малёк – так меня звали, когда я был мелким и отставал в росте от сверстников. Многие думали, что меня можно шпынять, но, получив пару ударов по рёбрам или по зубам, понимали, что ошиблись, и проваливали.
Свалят прочь и эти.
– Ладно… Забирай свою тёлочку. И не оставляй её без присмотра… – цедит через зубы Барнс, добавляя: – Аппетитная.
Они нарочно медленно уходят прочь. Показывают, будто уходят сами, по своему желанию, а не убегают, поджав хвосты, словно трусливые шавки. Жду, пока они отойдут на приличное расстояние, и только потом ныряю в тачку. Внутри сосёт неприятное чувство вины. Я ощущаю его не очень часто, но сейчас меня накрывает с головой – я втянул девчонку в это дерьмо. Мне просто хотелось воспользоваться подвернувшейся тачкой, пока байк торчит на ремонте. Самое поганое, что у крошки может начаться реальная истерика, а я не знаю, как поступать в таких ситуациях. Обычно я имею дела с девками попроще – они закалённые и из нашего района, видели многое и лежали не под одним чуваком. Одним словом – потёртые, и опытные даже лет в пятнадцать. А что делать с этой чистоплюйкой, смотрящей на меня огромными карими глазами, дрожащими от слёз, я не знаю.
Увидев ствол в моих руках, она вздрагивает всем телом.
– Мама… – тихо выдаёт.
– Не наделай в штаны! – грубовато выходит. Я разряжая пистолет, доставая магазин. – У тебя в тачке есть салфетки и бумажный пакет?
После моих слов кроха бледнеет ещё больше и оглядывается по сторонам.
– Т-т-т-т-ты кого-то убил? Хочешь стереть отпечатки пальцев с орудия преступления?
Вот же дерьмо. Она даже говорит невероятно чисто и правильно. Внутри невольно поднимается глухая волна раздражения на таких, как она – на их правильные речи, благопристойные фасады домов, сытые дни и спокойные ночи…
– Убил, – говорю коротко. Слышу судорожный вздох. Добавляю: – Бы. – Вижу, что девчонка не догоняет, объясняю со вздохом недовольства. – Из этой пушки кто-то вполне мог убить и огрести неприятностей. Я просто хочу вернуть ствол владельцу, не оставив на нём своих пальчиков. Усекла? – Девчонка кивает осторожно, но смотрит на меня с небольшим недоверием. Я не милый щенок и не рождественский подарок, чтобы нравиться с первого же взгляда. – Если усекла, дай салфетки и
