Да еще в карман полезла и нашла там, чего не надо было находить!..
– Стас, почему-то соседка со мной не поздоровалась.
От раздражения он ответил резче, чем хотел:
– А тебе какое дело, поздоровалась она или не поздоровалась?
Ольга покосилась на него и пожала плечами.
Какое-то странное, дурацкое утро. Все наперекосяк. Это потому, что сон приснился такой нескладный, нагонявший тоску.
Стас любовно тронул свою машину с места, выбрался на дорогу и дал по газам. Он любил большие скорости и никогда не отказывал себе в удовольствии погонять, тем более что все до одного гаишники в городе знали его в лицо.
Водитель машины, приткнувшей чумазое рыльце за газетным киоском, внимательно наблюдал за ними.
Он видел, как выскочили дети, как вышел Стас, как бабка приостановилась, приткнула свою тележку, поправила платок и заговорила, заговорила!.. Но не Стас и не бабка интересовали его. Он дождался, пока выйдет Ольга, посмотрел, как она уселась на переднее сиденье, усмехнулся, когда Стас сделал на повороте лихой пируэт.
Он проводил тормозные огни взглядом и неспешно двинулся с места.
Первым пунктом в списке остановок числилась Мишкина школа. Как только Стас притормозил, Мишка тут же распахнул свою дверь и стал деловито выбираться.
Выбрался, нырнул обратно и стал тянуть рюкзак. Машка рюкзак не давала, таким образом произошла минутная потасовка, которую Ольга моментально остановила.
Она выскочила из машины, вытащила сына с заднего сиденья и сунула рюкзак ему в руки.
Мишка стал совать руки в лямки. Лямки путались, и руки никак в них не попадали, застревали. Ольга распутала лямки.
– Мишка, веди себя прилично. И не рассказывай папиных анекдотов…
Сын неловко попрыгал, пристраивая рюкзак. Рукав куртки задрался, и рука никак не просовывалась.
Стас подпевал приемнику и нетерпеливо посматривал в зеркало заднего вида.
– Почему не рассказывать, мам? Все смеются…
– Все смеются, одна я плачу!
Мишка наконец пристроил рюкзак на спину и уже приготовился бежать на школьный двор, где с визгом носились его собратья по несчастью, то есть по учебе, конечно. Он даже шаг сделал, но остановился.
Мать сказала что-то такое, что никак нельзя было оставить без внимания.
Ну да, конечно! Она сказала, что будет плакать!
– Мама, – Миша остановился и посмотрел на нее совершенно серьезно. – Ты лучше не плачь. Ты тоже смейся.
Ольга послушно засмеялась:
– Ну, конечно…
Стас сказал: хватит разводить антимонии, – он все время путал эти самые антимонии и антиномии, и они быстро попрощались.
Ольге всегда жалко было отпускать Мишку в школу, непонятно почему, жалко, и все тут, и она проводила глазами спину сына с прыгающим на ней рюкзаком.
– Оль, ну, поедем уже, а?!
Усаживаясь на переднее сиденье, Ольга заметила машину, вынырнувшую из-под светофора.
Машина как машина, ничего особенного, и тем не менее Ольга встревожилась.
Эту машину она знала, как свою собственную, и за несколько последних дней успела изучить ее до мелочей.
Она взглянула на Стаса, но тот продолжал подсвистывать приемнику и на Ольгины взгляды внимания не обратил.
Не буду говорить, решила она. Что тут особенного?! И так утром чуть не поссорились, а тут еще эта машина дурацкая! Шут с ней совсем!..
Но тем не менее в боковое зеркало все-таки взглянула.
Машина ехала за ними, не приближаясь и не отставая.
Ольга еще раз взглянула, а потом повернулась к Машке. Та как будто только этого и ждала, сразу придвинулась на сиденье так, что очень близко оказались блестящие глаза, тугая щечка, банты и волосы, расчесанные ровно-ровно.
Ольга, перегнувшись через спинку, поцеловала щечку и поправила бант, хотя с ним и так все было в полном порядке.
– Машкин, мы тебя сейчас завезем, а костюм я Вере Федоровне отдам.
– И уедешь, да, мам?
– Мне на работу надо. Но на утренник я успею.
Однако Машке нужны были гарантии.
– А вдруг не успеешь, мам? Тогда все пропало!
Ольга сказала успокаивающе:
– Конечно, успею. Вы еще пока порепетируете с Верой Федоровной… я и приеду. Обязательно.
Проклятая машина не давала ей покоя, и время от времени она поглядывала в заднее стекло.
Машина не отставала.
– А папа приедет?! Пап, ты приедешь?!
– И папа, конечно, постарается приехать.
Стас почти не слушал, о чем там они в сотый раз толкуют, и на утренник не собирался вовсе, но Машку он очень любил, кроме того, не хотелось, чтобы она приставала, потому и согласился сразу:
– Папа постарается.
Автомастерская – гордость и главное дело его жизни – помещалась в одноэтажном бараке на самой окраине городка.
За ними была только массивная бетонная плита с серыми буквами «Добро пожаловать», приветствовавшая таким образом гостей города. Сразу за плитой начинались деревни, а за ними леса и леса, на сотни километров вокруг.
Несколько лет назад Стас договорился с кем-то из городской администрации и арендовал пустовавший барак на какой-то бесконечный срок, лет на сто или двести, кажется. Барак, построенный в свое время немецкими военнопленными, оказался крепок, хоть и неказист с виду, а самое главное, в нем были свет и вода! Начиналось все с гаража на две машины, в который переоборудовали барак, а нынче дело расширилось – к гаражу пристроили еще пару боксов, добавились мойка, магазин запчастей и даже кафешка для дальнобойщиков. Может, для тех, кто привык выходные в Куршавеле проводить, а денежки все больше на миллиарды считать, это семечки и курам на смех, но Стас чувствовал себя настоящим бизнесменом, хозяином, начальником! И народу в подчинении у него было немало, человек пять, а иногда, когда заказов становилось много, доходило и до семи, шутка ли!..
И «офис» у них был – помещеньице, где Ольга возилась со своей бухгалтерией, и где выписывались справки, счета и всякое такое, и где посетители посолидней могли посидеть в ожидании, когда прокачают тормоза или переставят резину, попить кофейку, журнальчики полистать, все по правилам!
Едва только машина Стаса влетела на площадку и затормозила, Ольга выскочила и помчалась к беленькой дверце, ведущей как раз в «офис». Времени у нее было мало, а дел полно, но все же, взявшись за ручку, она оглянулась.
Ну, конечно, ненавистная машина никуда не делась!
Как раз в ту секунду, когда Ольга оглянулась, машина притормозила, словно нарочно, словно издеваясь, а потом вдруг взревела, наддала и пропала за углом.
Стас, никуда не торопясь, вылез из своей иномарки, оглянулся по-хозяйски, как командир оглядывая плац, – все ли в порядке, чисто ли выметен двор, достаточно ли блестит лозунг «Вооруженные силы – защита и опора Родины!».
