– Таня, зачем ты задаешь вопрос, если сама заранее знаешь на него ответ? Мы действительно гуляли на мои деньги, потому что у моего возлюбленного денег нет.
– Наташа, а тебе не кажется, что достаточно не комфортно и даже как-то аморально иметь отношения с человеком, который не в состоянии тебе купить хотя бы коктейль в ночном баре?
– Придет время, и он купит этот проклятый коктейль, – немного нервничая, ответила я. – Кто знает?! Если он не может купить его сейчас, то это совсем не означает, что он не сможет купить его потом. Жизнь – крайне непредсказуемая штука. А что касается морали... Ты хоть сама знаешь, что это такое? И вообще, кто решает, что в нашем обществе аморально, а что – нет? Это моя жизнь, и, к глубокому сожалению, я живу в государстве, которому до моей жизни нет никакого дела. Поэтому я никому и ничем не обязана, кроме моих родителей, конечно.
– Извини, я не хотела тебя обидеть.
– Я уже давно не обижаюсь на подобные замечания. Люди берутся осуждать то, чего не знают. Судить нас может только господь бог. Крутить роман с турком или нет – это мое личное дело. Мой судья – моя совесть. Если ты намекаешь, что я связалась с альфонсом, то меня это нисколько не напрягает. Конечно, я не хочу всю жизнь трудиться как папа Карло, а мой любимый бы был при мне Буратино-альфонсом. Но я тебе уже говорила, что не хочу заглядывать в будущее. Я живу настоящим. Мне сейчас хорошо, и это самое главное. Я стала понимать турецких мужчин. Ведь турком быть нелегко. Если ты захотел секса, то обязательно нужно жениться. А для того чтобы жениться, нужно иметь материальную основу для брака. Это только наши русские Васьки могут жениться с голой задницей. У турков этот номер не пройдет. Поэтому русские женщины для турецких мужчин – это настоящий подарок. – Я улыбнулась, но тут же убрала улыбку с лица.
– А ведь если говорить серьезно, то турецких мужчин есть за что уважать. Например, они очень ответственно относятся к своей семье, любят детей. В отличие от наших Васьков, они никогда не бросают их на произвол судьбы. Конечно, я понимаю, что турки в основном женятся на турчанках, и поэтому не строю иллюзий по поводу своего замужества. Я не хочу думать о браке и будущем. Я живу сегодняшним днем.
– А я слышала, что турки на курортах оказывают интимные услуги, – как-то несмело произнесла Татьяна.
– Пусть оказывают, это не имеет к моему Мустафе никакого отношения, – резко ответила я и, ощутив, что мои нервы уже на пределе, встала со стула и пошла к морю.
Таня побежала следом за мной и заговорила виновато:
– Наташка, прости меня ради бога. Я понимаю, что не имею права тебя за что-то осуждать. Не обижайся на меня, пожалуйста. В конце концов, это твое дело, и я не должна задавать тебе лишних вопросов.
– Я рада, что ты это поняла, – сухо бросила я и села на лежак, стоящий у кромки моря.
– Еще раз извини. Я никогда излишней болтливостью и любопытством не отличалась, а тут сама не знаю, что на меня нашло. Может, на меня так эта страна подействовала? Я тут в первый раз, поэтому для меня все в диковинку.
– А у меня от подобных разговоров никогда нервы не сдавали. А сейчас что-то сдали. Просто надоело все до чертей. Почему окружающие считают, что я должна стыдиться своей любви?
Вечером мы с Татьяной сидели на ирландском шоу, которое довольно профессионально поставили аниматоры. Я не сводила глаз со своего любимого человека.
– Чудесно! Браво! Замечательно! – кричала я громче всех и хлопала в ладоши, а мой Мустафа постоянно поглядывал в мою сторону и, несмотря на то что он принимал в шоу самое активное участие, подавал мне различные знаки внимания.
– Слушай, а он и вправду красив, как бог, – прошептала мне на ухо Татьяна. – Мустафе бы в кино сниматься. Ему бы тогда вообще цены не было.
– А ему и так цены нет...
Наконец мы с Мустафой одни в номере. Я с нежностью наблюдала, как он возится с мобильным телефоном, словно ребенок с игрушкой, и нежно поглаживала его по спине.
– Не наигрался еще?
– Нет. Так здорово! Им можно даже клипы снимать. Мне все ребята завидуют. Говорят, какая же у тебя прекрасная девушка и как же сильно она тебя любит.
– Мустафа, а откуда ты так хорошо научился говорить по-русски?
– У меня хорошая разговорная практика.
– Разговорная практика с русскими девушками на курорте?
– Наташа, ты меня ревнуешь? Ты же знаешь, что мне никто, кроме тебя, не нужен. А русский язык я учил еще в школьные годы, потому что всегда верил и ждал, что тебя встречу. Вот и дождался.
От этих слов любимого на моих глазах появились слезы, и я с трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться от охватившего меня счастья. Сфотографировав меня несколько раз новеньким телефоном, Мустафа положил его на тумбочку и повалил меня на кровать.
– Наташа, я не хочу тебя потерять.
– Этого не случиться. Я всегда буду рядом. Если не в реальности, то мысленно, на расстоянии. И вообще, с чего ты решил, что можешь меня потерять?
– У меня проблемы. Боюсь, что это наша последняя встреча.
– Что? Что ты сказал? – Я подняла голову и испуганно посмотрела на любимого.
– Я же тебе сказал, что у меня большие проблемы.
Мы проговорили целых полночи. Мустафа старался не смотреть мне в глаза и говорил с такой болью в голосе, что у меня перехватывало дыхание и щемило сердце. Он рассказал мне, как его родители попали в жуткую автомобильную аварию, что в этой аварии погиб его отец, а мать чудом выжила и прикована к постели. Матери требуется срочная дорогостоящая операция, иначе можно ждать беды. Врачи сказали, что на счету каждый день, скоро настанет момент, когда будет уже поздно. Теперь, когда не стало его отца, он единственный кормилец в семье, на нем ответственность за троих младших братьев, которые еще пока не могут работать, так как малы.
– Ну почему ты так долго молчал? Почему не говорил мне об этом?
Я держала Мустафу за руку и пыталась заглянуть в его глаза, но он отводил их в сторону. Молодой человек не хотел показывать мне своих слез.
– Я же тебе столько раз звонила, посылала сообщения, и ты всегда отвечал мне, что у тебя все хорошо.
– Наташа, а что я тебе должен был написать? Что моя мать в тяжелом состоянии, а братья голодают? Я не могу тебе жаловаться. Я же мужчина и должен решать свои проблемы самостоятельно.
– Но ведь мы любим друг друга, а это значит, что ты должен рассказывать мне обо всем, что с тобой происходит. Знаешь, а ведь я чувствовала...
– Что ты чувствовала?
– Что с тобой что-то не так, что у тебя беда. У меня было какое-то предчувствие. Я не могу тебе этого объяснить. Говорят же, что близкие люди друг друга чувствуют, и расстояние не имеет никакого значения. Как сейчас твоя мама?
