– От горя.
– Не умрешь. Все будет хорошо. Давай спать. Завтра очень тяжелый день.
Павел лег рядом со мной, положил руку на талию и, закрыв глаза, через несколько минут провалился в сон. Я лежала рядом с ним, боясь пошевелиться, и ненавидела себя за свою слабость. Совсем недавно мой супруг признался мне, что у него есть любовница, а я держусь за него, как утопающий за соломинку и, несмотря на предательство, готова ему простить все, только бы он остался со мной.
Наверное, это унизительно выглядит со стороны, но я не хочу знать, что подумают окружающие. Я просто все еще люблю этого человека и не хочу его потерять. Почему я не могу побороться за своего любимого, за отца своего ребенка?
Я не знаю, что будет дальше и как я смогу это пережить. Быть может, после этого постарею, поседею, сойду с ума, загремлю в психушку, забуду, что такое чувство собственного достоинства, буду себя ненавидеть и перестану себя уважать, но я очень сильно хочу сохранить семью и быть рядом только с этим человеком. Никого другого мне больше не надо. Ведь мы несколько лет выстраивали наш мир, так бережно к нему относились, так дорожили. Неужели я позволю разрушить этот мир какой-то хищной бабе, которая принесла в наши отношения столько боли и отчаяния?
Даже если она поставила перед собой цель увести моего мужика, то она должна четко знать, что мой мужик не уводится, потому что есть Я, а со мной подобные номера не проходят. Если мой муж окончательно потерял голову и рассудок, то я пребываю в здравом уме и твердой памяти. Муж болен, а я здорова. Здоровый не может бросить больного и должен сделать все возможное, чтобы тот излечился и стал прежним.
Я уснула почти под утро, а когда проснулась, увидела, что Пашки уже нет рядом. Ушел на работу. На кухне возилась моя мать, которая жила на соседней улице и иногда по утрам приходила к нам, чтобы отвести внука в детский сад. Накинув халат, я отправилась на кухню и, сделав себе чашку кофе, спросила:
– Пашка давно ушел?
– Еще восьми не было. Он же всегда рано уходит. Я только в квартиру зашла – чувствую, дорогим одеколоном пахнет. Он же у тебя вечно такой разодетый, прямо гусь ряженый.
– Работа у него такая, – заступилась я за Пашку. – Он должен хорошо выглядеть.
Мать всмотрелась в мое бледное лицо и обеспокоенно спросила:
– Ксюша, а что у тебя такие синяки под глазами? Не выспалась, что ли?
– Что-то я плохо себя чувствую.
– Заболела?
– Сама не знаю, но чувствую себя неважно.
– С Пашкой, что ли, поссорились?
Как бы я ни пыталась скрыть от матери все, что происходило в моей семье, но она всегда меня чувствовала и могла прочитать по моим глазам, что творится у меня в душе.
– Да, между нами не все гладко.
– Думаешь, я этого не знаю?
– Откуда?
– Да ты сама себя всю съедаешь. Похудела, подурнела. Вечно бледная ходишь. Прямо на смерть похожа. Я когда сегодня пришла, сразу поняла, что ты ночью валерьянку пила да различные успокоительные микстуры. Один пузырек ты даже ночью разбила. Запах по всей квартире. Я полы на кухне все перемыла. Доченька, что ж ты с собой делаешь? Разве можно так из-за мужика убиваться?
– У него есть другая, – ледяным голосом произнесла я и почувствовала, как заколотилось мое сердце.
– Может быть, ты все придумала?
– Он вчера сам мне во всем признался.
– Он что, из семьи уходит? – не на шутку перепугалась мать.
– Пока нет.
– Что значит «пока»?
– Вот так – пока.
– А что, может уйти? – Мать обессиленно опустилась на стул и вытерла мокрые руки о фартук.
– Мама, ну что ты себя ведешь, как маленькая? Ты что, не знаешь, что с мужиками бывает, когда они не головой, а другим местом думают? Страсть сейчас у него. Дикая, сумасшедшая страсть. Что-то ему сейчас объяснять и читать нотации бесполезно. Он меня еще больше ненавидеть будет.
– А как же ты? Как же ребенок?
– Все это отошло у него сейчас на второй план. У Пашки в голове одна каша. Одним словом, он просит время для того, чтобы сам мог во всем разобраться и сделать вывод, кто же ему дороже.
– Вот кобель! – только и смогла сказать мать. – Это он у тебя, значит, время попросил?
– Попросил, – обреченно ответила я. – Попросту он хочет, чтобы я ему трахаться не мешала и не скандалила, когда приходит по ночам. Так что гарантии, что он останется в семье, нет.
– И что ты намерена делать? – окончательно расстроилась мать.
– Ждать.
– Чего? У моря погоды?
– У моря погоды, – кивнула я. – А у меня другого выхода нет. Я Пашку люблю. У нас ребенок. Почему я должна его какой-то бабе отдавать? За что ей чужой нормальный муж? За какие заслуги? Ведь эта баба, если разобраться, моего Пашку совершенно не знает. Она придумала себе какой-то миф. Ну какая это, к черту, любовь?
– Почему ты так решила? Ведь они же встречаются.
– Потому что жить и встречаться – это совсем разные вещи. Во время букетно-конфетного периода все влюбленные стараются казаться лучше, чем они есть на самом деле. А я прожила с Пашкой столько лет и в отличие от нее я знаю его совсем другим. Она никогда не видела его пьяным, злым, раскидывающим свои носки и рубашки. Она не слышала, как он храпит, матерится, как он противно нудит и достает, когда болеет. Как он пердит в туалете и как чешет по утрам свои яйца.
Мать посмотрела на меня испуганно и слегка покраснела:
– Ксюша, ну что ты такое говоришь? Даже неудобно как-то.
– Мама, теперь все удобно. – Я чувствовала, что меня уже понесло и просто не могу остановиться. – Она не знает, как он боится высоты, каким он бывает неряшливым, как он может опускать руки и впадать в депрессию, когда у него что-то не получается. Она не догадывается, что трусы и носки за ним стираю я, а не он сам. А еще она не знает, что именно я заставляю его менять трусы и мыть чаще голову шампунем от перхоти, которая летит на плечи его пиджака. Правда, с тех пор как в его жизни появилась эта проклятая баба, он сам меняет себе трусы и регулярно моет голову шампунем. Он очень хочет ей понравиться. Правда, трусы и носки он так стирать и не научился. Просто кидает в корзину с грязным бельем и ждет, когда я постираю.
– В этом ты сама виновата, – тяжело вздохнула мать. – Мужика приучать за собой стирать нужно с первых дней совместной жизни.
– Просто мне тогда это было несложно…
– А теперь сложно?
– Теперь рука с огромным трудом поднимается. Достаю из шкафа чистые трусы и носки и с ужасом думаю, что он будет в них щеголять перед чужой бабой. – Отодвинув пустую чашку, я нервно заерзала на стуле и старалась не смотреть в глаза матери, потому что они были полны безнадежности. – Знаешь, мама, в жизни очень сложно найти человека, с которым можно разделить быт. Я с таким трудом нашла Пашку. Помнишь мою первую любовь, Кольку?
