Позади меня раздался приятный женский голос:
— Опоздаешь.
Я повернулась и увидела, как Вероника готовит кофе.
Пытаясь завязать приличный узел на галстуке, в кухню вошел Роб.
— Может, как-нибудь без этого обойдусь? — спросил он, ласково чмокнув жену в щеку.
— Говорю тебе, сегодня твоя мама появится с неожиданным визитом, а этот галстук она обожает.
Роб откусил большой кусок рогалика и заговорил с набитым ртом:
— Если она никого не предупреждала, то как ты узнала, что она придет?
Вероника сморщила нос:
— Мне кажется, она уже обо всем догадалась.
Удивленно взглянув на жену, Роб встал и обнял ее сзади, положив ладонь на живот.
— Неужели ты проболталась?
— Нет, я решила бросить работу сплетницы, — рассмеялась Вероника, налила кофе в дорожную кружку и, закрутив крышку, вручила кофе Робу. — И ты ничего не говори. Пообещай.
— Обещаю, но моя мать как ищейка. Всегда точно знает, когда я чего-то недоговариваю.
Вероника положила руки на живот, и я поняла, что она, должно быть, беременна. Если и так, то срок совсем маленький.
После того как Роб ушел на работу, я промотала вперед день его жены. Прибравшись в кухне, она постирала, посмотрела пару сериалов, повалялась в ванне и почитала книгу о том, чего ждать во время первого триместра. Когда она уже собралась готовить ужин, позвонил Роб. Сказал, что его мать устраивает вечеринку и настаивает, чтобы они пришли.
— Ты ей сказал? — расстроилась Вероника.
— Даже не намекнул. Она сама догадалась.
Через трубку я слышала его голос. В каждом слове четко и ясно звучала любовь.
— Ну и ладно. Но я не собираюсь выбирать ребенку имя, что бы ни говорила твоя мама.
— Договорились.
Положив еду обратно в холодильник, Вероника села за туалетный столик и собрала волосы в красивый пучок. Следующие полчаса она выбирала, какое наденет платье, когда снова зазвонил телефон.
Ответив на звонок, она помолчала, а потом сказала:
— Значит, так. Звонок отслеживается, и в любую минуту к тебе нагрянут копы. Я бы на твоем месте прекратила заниматься ерундой. — Секунду спустя она мрачно посмотрела на трубку. — Так я и думала.
Вернулся Роб, и Вероника побежала его встречать. Посмеиваясь, она взяла его за руку и потащила в ванную.
— Душ уже ждет.
— То есть от меня воняет?
— Мы опоздаем, — сказала она, укоризненно приподняв брови и снимая с мужа галстук.
— Сегодня у меня был клиент.
— У тебя каждый день клиенты. — Вероника подошла к шкафу. — Красный или синий?
— Мне он показался желтовато-белым.
— Не клиент, а галстук. Красный или синий?
— Фиолетовый.
Она заглянула в ванную:
— Твоя мама терпеть не может фиолетовый цвет. — Немного подумала и восторженно улыбнулась. — Значит, фиолетовый!
Раздевшись, Роб встал под душ.
— Мне тут помощь твоя нужна.
— Ну уж не-е-ет! — закатила глаза Вероника.
— Ну пожалуйста! Если мы с этим не разберемся, то у мамы придется краснеть.
Вероника рассмеялась, подошла к душевой кабине и взвизгнула, когда Роб затащил ее внутрь.
— Я же прическу сделала! — наигранно запротестовала она.
— Мне все равно больше нравятся распущенные волосы.
Я убежала в кухню и смотрела в окно, пока муж и жена занимались веселым и нежным сексом. Потом суматошно одевались и натягивали друг на друга пальто и шарфы. Наконец они уехали, а я стала думать, что же могло произойти, чтобы жизнь этой пары закончилась убийством и самоубийством меньше чем через два часа. Если только они не умудрились разругаться в пух и прах на вечеринке. Казалось, они самые счастливые женатые люди, каких мне доводилось видеть. За весь день не произошло ничего необычного, если не считать того странного телефонного звонка.
Я промотала время вперед до самого позднего вечера, как вдруг услышала звук, похожий на барабанную дробь. Вернув время вспять, я отпустила его на обычной скорости и прислушалась. Откуда-то позади раздавался неторопливый, методичный стук. Я обернулась и, увидев в гостиной какого-то парня, не на шутку испугалась. Откуда он взялся? И что ему нужно в доме Паджетов?
Я принялась внимательно его рассматривать. Он стоял у окна во двор и смотрел на подъездную дорожку, словно ждал, когда вернутся хозяева дома. А еще он бился головой о стену. Медленно, в одном и том же ритме. Снова и снова. В конце концов на лбу появилась кровь. Я подошла поближе и стала запоминать его черты, чтобы потом нарисовать. Губы сложились в тонкую жесткую линию. Руки сжались в кулаки. Над темными глазами мрачно сдвинулись брови. Он был совсем юным. Скорее всего учился в старших классах или недавно закончил школу. Грязные каштановые волосы, заношенная толстовка и мешковатые джинсы. Что-то в его лице было не так. Черты казались непропорциональными, словно он родился с фетальным алкогольным синдромом средней тяжести. Если, конечно, такое заболевание вообще существует.
Я продолжала наблюдать за парнем. По его лицу струйками текла кровь, но он все бился и бился головой о стену, не сбиваясь с ритма, даже когда увидел огни фар подъезжающей машины. Как только Паджеты вошли через заднюю дверь, часы на каминной полке пробили полночь. Наконец парень зашевелился — неслышно прошел в темный коридор, ведущий к ванной.
— Мы все пропустим, — сказал Роб, оказавшись в кухне, где и была задняя дверь, включил телевизор, стоявший на островке, и полистал каналы, пока не нашел то, что искал.
Мне хотелось закричать, предупредить их, сказать, что в доме кто-то есть. Но все уже случилось. Передо мной были призраки прошлого, как будто я заново пересматривала фильм ужасов. И ничего не могла поделать. Не могла к ним прикоснуться. Не могла ничего изменить. Единственное, что было в моих силах, — это беспомощно наблюдать за страшной трагедией, разыгрывающейся у меня на глазах, за жуткими злодеяниями, на которые оказался способен тот парень.
Стоя перед открытым холодильником, Вероника тихо рассмеялась:
— Боже мой, что вообще это было?
— Понятия не имею, — отозвался Роб, садясь на табурет за островком. — Мясо какое-то. Я боялся его трогать. А знаешь, милая, наверное, нам стоит хорошенько обдумать целесообразность таких ужинов.
— Согласна, — сказала Вероника, и по голосу было слышно, что она улыбается. Вдруг она оглянулась: — Индейка или ветчина?
Похоже, на вечеринке подавали кошмарную еду, и маленькое семейство решило порадовать себя бутербродами. Кухню заполнил голос Макса Миднайта — ведущего ток-шоу. Он как раз заканчивал вступительную речь:
— И как вам президентские проблемы с алкоголем?
