– Э-э, нет, – протянул Архипов, – вовсе не кто угодно. Кто угодно как раз не может. Да вы смотрите, смотрите.
Невесть откуда взявшаяся, по монитору прошла волна, и белые циферки на счетах вдруг стали стремительно отматываться назад.
Архипов закинул руки на затылок.
– Господи, что он делает?! – вскрикнула Инга. – Он крадет наши деньги! Прямо сейчас крадет! Да остановите же вы его!
Циферки все уменьшались – т-р-р-р, как будто колесо крутилось.
– Останови свою машину, ты, скотина, сука, пень березовый!! – И она бросилась на Архипова.
– Тихо! – Владимир Петрович перехватил разъяренную даму и толкнул в соседнее кресло. Она неловко плюхнулась. – Все уже кончилось. Смотрите.
Циферки замерли и больше не крутились. Волна снова прошла, но ничего не изменилось. Суммы на счетах уменьшились примерно вдвое.
Молодец напарник. Хоть и не Дон Джонсон, а Расул Магомедов.
Архипов взял за руку Машу.
– Что вы хотите?
Владимир Петрович посмотрел на Добромира:
– Вы оставляете нас в покое и забываете о том, что мы существуем в природе. Вы не навещаете нас, не поете нам псалмы, не присылаете нам книг. Вы не пасетесь ни в нашем доме, ни в его окрестностях. Взамен я возвращаю вам деньги. Если со мной или с Марией Викторовной и ее братом что-то происходит, к примеру, по дороге с вашей дачи или в Москве, деньги будут уведены немедленно. Ни смена банка, ни смена счета значения не имеют – вы больше их никогда не найдете. Вот и все.
– Все?! – крикнула Инга. – И больше ничего не хочешь?!
– Вы оставляете нас в покое, и дальше все идут своей дорогой. Заниматься вашим перевоспитанием я не намерен. Привлекать к делу милицию, профсоюзы и ФСБ не стану.
– А гарантии? – влез Сергей Борисович. – Где гарантии, что завтра вы денежки у нас не тиснете? Вы же вон как моментально все… расколупали!
– А нету никаких гарантий! – радостно заявил Архипов. – Кроме слова регента и бывшего запевалы!
Этот запевала-регент, вылезший из памяти, как будто помог ему, подмигнул хитрым глазом за треснувшим стеклышком пенсне.
– Пока вы выполняете обещание, мы тоже выполняем. Как только что-то происходит, деньги уходят и больше не возвращаются.
– Я вас прикончу, – трясясь от ярости, завопила Инга, – а потом найму лучших компьютерных хакеров и верну деньги.
– Валяйте, – разрешил запевала-регент, – лучшие хакеры очень дорого стоят. Кстати, двое самых лучших – это я и мой напарник. Вернее, мой напарник и я. Уж лучше его нету. Меня может обойти только он. А его – никто.
– Но ведь там сейчас осталась… ровно половина денег, – прохныкал Сергей Борисович Ослов, – половина!
– Утречком все вернется на место, – уверил его Архипов, – если, конечно, наше соглашение вступит в силу. Если нет, ничего не останется. Последнее отберем.
– Как я понимаю, – задумчиво сказал Добро-мир, – вы не беспокоитесь, что мы наймем… профессионалов, которые вас… физически устранят.
– Нет, – покачал головой Архипов, – не беспокоюсь. Я о вас знаю все. Сколько раз в день вы посещаете сортир, согласно медицинской карточке. Прощу прощения за прозу жизни. Вы меня физически устраните, потешите самолюбие. Потеряете все деньги, налаженный бизнес и свободу. Разве легальные религиозные организации имеют право на сделки с недвижимостью? В своем деле я виртуоз, Анатолий Петрович. Я в МФТИ учился, а не в житомирском педучилище. Все ваши данные немедленно уйдут в МВД, если я в определенный день и час не нажму на определенные кнопки. Но МВД-то ведь не главное! Главное, денежки ваши я контролирую!
– Вы… ловкий человек, господин Архипов.
– Куда мне до вас, господин Безсмертный! Одно хорошо – хором не пою.
Добромир задумчиво поболтал в стакане остатки янтарной жидкости.
– Выхода у нас нет. – Он пожал плечами и посмотрел на верных соратников. – Мы вынуждены…согласиться.
– Я… я не согласна! – Инга Евгеньевна вскочила, вырвала у Добромира стакан и швырнул его на пол. На толстом “житомирском” ковре стакан не разбился, а покатился, проливая тоненькую неприлично желтую струйку, описал широкий полукруг и остановился возле Витька.
Витек поднял стакан, дунул в него, с сожалением понюхал и конфузливо вернул Добромиру.
– Хорошо, – не обращая на Ингу никакого внимания, подытожил Архипов. – Значит, договорились. Держим нейтралитет. Пожалуй, с вашего разрешения, мы поедем. Сергей Борисович откроет нам ворота?
– Проводи, – мрачно велел Добромир.
– Да, – хлопнув себя по лбу, вскричал Владимир Петрович, – ребята! Я забыл. Есть еще один счет, номер четыре. Сначала деньги приходят на него, а потом уже на остальные три. Их, кстати, там довольно много. Сказать, чей счет, или не надо?
Все трое смотрели на него. У Сергея Борисовича даже рот приоткрылся.
– Не буду, – громко решил Архипов, – а то еще поссоритесь! До свидания, дамы и господа. Нет, надеюсь, что прощайте!
Тинто Брасс первым сбежал с крыльца, следом Владимир Петрович выволок Машу.
– Ты вор! – заорала в “зале” Инга Ставская. – Ты… ты крадешь у нас, подонок!
– Почему я?! – завизжал в ответ “просветленный”. – Может, это ты крадешь! Или он?! Это он!
– Я давно подозревала что-то в этом духе! Ты же ничего без меня не можешь, слизняк, тупица! Кто все придумал?! Кто имя тебе придумал?! Кто идею придумал?! А ты… воруешь?!
– А ты, ты! – затявкал Сергей Борисович. – Ты тоже… ты никогда ни с кем не хотела делиться! Хотя книги – это моя идея!.. А ты… лишь бы урвать…
Архипов прикрыл за собой дверь в дом, и крики отдалились.
– Ну что? – спросил он и посмотрел на Машу. – Ворота сами откроем? Боюсь, они долго теперь будут разбираться.
– Ты победил их, – выговорила она с трудом, – ты их победил.
– Ну да, – согласился Архипов несколько удивленно. – А ты как думала?
* * *
Архипов проснулся оттого, что солнце, свернувшись в маленький горячий клубок, влезло ему в нос и стало там кататься.
Архипов чихнул и проснулся.
Везде было солнце – на полу, в радостных и чистых оконных стеклах, в шевелящейся шторе, которую отдувал ветер, и вообще во всей архиповской жизни.
Тинто Брасс поднял башку, посмотрел на солнце и смачно зевнул.
– Привет, – сказал ему Архипов.
“Привет, привет, – отозвался Тинто. – Повеселел малость, хозяин?”
– Сейчас бегать пойдем.
Архипов немного покатался по кровати, чтобы расправились капризные мышцы спины, потянулся и поднялся. Спина не болела, ее только потягивало слегка, как будто после тяжелой работы.
Впрочем, вчера у него была очень, очень, очень тяжелая работа.
Главная составляющая его тяжелой работы спала теперь на диване в гостиной, и Архипов осторожно прокрался мимо нее, чтобы не разбудить.
