– Ну, с Кейтлин… Я хочу знать. Ты… Ты прикасался к ней?
Колин пару секунд вопросительно смотрел на него, а потом переменился в лице, не веря собственным ушам. Лиам замер в ожидании ответа.
– Колин?
– Нет. Ну, разве только один раз.
У Лиама закружилась голова. Губы его искривились, и он со стоном закрыл глаза.
– Я поцеловал ее. Один-единственный раз, и это все. Клянусь могилой нашего отца!
– Поцеловал? Когда?
– В день вашей свадьбы. Когда вел ее в церковь. Честнее было бы сказать, что я украл этот поцелуй, потому что она… она не хотела.
– И ты ее принудил?
– Я не говорил, что принудил ее. Скажем, я ее подстерег, когда она этого не ожидала.
– И потом между вами ничего не было?
Сердце билось у Лиама в груди так, словно хотело выскочить. Что он сделает, если Колин признается, что взял его жену силой? Пальцы с такой силой сжали рукоять кинжала, что стало больно.
– Ничего и никогда. Я пообещал, что не стану домогаться ее, когда она станет твоей женой, и сдержал обещание.
Взгляды братьев встретились.
– Я люблю Кейтлин, Лиам! Но ты – мой брат, и тебя я тоже люблю. Я никогда бы не смог так подло с тобой поступить. И это меня убивает! – С циничной улыбкой он передернул плечами. – Все было бы намного проще, если бы мы не были братьями! – Он снова усмехнулся, и в сумерках сверкнули его белые зубы. – Ты, Кейтлин, Сара и ваши дети – самое дорогое, что есть у меня на этом свете, Лиам. Я готов отдать за вас жизнь… Вот только она, к сожалению, мало что стоит, – добавил он после секундного колебания. – Поэтому я и решил, что уеду. Я и так принес вам много горя. И назад я не вернусь. – Он сделал глубокий вдох, чтобы насытить воздухом одурманенный алкоголем мозг, и полушутя-полусерьезно сказал: – И все-таки мне трудно смириться с мыслью, что мои кости не упокоятся на Eilean Munde[54].
Лиам посмотрел на Колина с удивлением, потом, уловив смысл сказанного, протянул ему руку.
– Твоя душа всегда будет в Шотландии, брат!
Колин встал, ухватившись за предложенную крепкую руку. И вдруг вскрикнул и замер, глядя Лиаму за спину. Лиам обернулся. В нескольких метрах, там, где прекрасно было слышно их разговор, стоял Дункан. Увидеть юношу было непросто – его заслоняли ветви пусть и оголившегося по осени, но все же густого кустарника.
– И давно ты тут, сын? – спросил у него Лиам спокойным голосом.
Юноша не торопясь вышел из своего укрытия и посмотрел на дядю.
– Боюсь, слишком долго.
– Вот как… – обронил огорченный Лиам.
Колин откашлялся, стараясь не смотреть на глядящего на него с явной укоризной племянника, и пробормотал себе под нос:
– Я возвращаюсь в лагерь. Завтра мы идем в Данблейн, хочу отдохнуть.
– Что ты услышал? – спросил Лиам, когда Колин скрылся из виду.
– Почти все.
– Ясно.
Да и что еще он мог сказать? Лиам вынул точильный камень и положил у ног, чтобы он намок от соприкосновения с влажной травой.
– Я пошел за вами следом сразу. Хотел поговорить с тобой о… Прости меня. Я не собирался подслушивать, но… Услышав, что вы ссоритесь, я заволновался и решил остаться. Отец! Я думал, Колин давно понял, что моя мать – твоя жена и что… Это глупо, невероятно! Ведь уже двадцать лет прошло с тех пор, когда все решилось!
Он нервно теребил в руках берет.
– Знаю.
– И он признался, что все эти годы тебя ненавидел! Ты на него за это злишься?
– И да, и нет. Я и сам не знаю, что об этом думать. И, сказать правду, я не могу по-настоящему на него злиться. Ведь он испортил жизнь себе, а не мне! Колин всегда был легкомысленным и безрассудным. И повторил бы свои ошибки, даже если бы все сложилось по-другому.
– Но ведь сложилось так, как сложилось!
– Это правда. Я всегда знал, что Колин любит твою мать, Дункан. Да ты и сам знаешь, он никогда этого не скрывал. Но я предпочитал ничего не замечать. Потом он сдружился с теми Макгрегорами, которые жили отшельниками на Раннох-Мур, начал пропадать где-то неделями. Стыдно признаться, но я даже радовался, потому что его отсутствие очень облегчало мне жизнь. Но длилось это недолго. Потом стало только хуже. В их компании был человек по имени Дугал Бан Маккеллар. Я хорошо его помню! Никто, единожды увидев, не забудет Маккеллара! – с улыбкой сказал Лиам, качая головой. Он подобрал с земли точило, сел по-портновски на холодную землю, положил его на подол своего килта и принялся медленными движениями точить кинжал. – Этот Маккеллар так вонял старым козлом, что слышно было за километр, – продолжил он рассказ, не отрывая глаз от блестящего металла. – Не представляю, как ему удавалось застать врасплох бедолаг-путешественников, которых он заставлял выворачивать карманы.
– И дядя Колин тоже грабил проезжих? Ты хочешь сказать, он – разбойник с большой дороги?
– Был, – поправил сына Лиам, ногтем проверяя, достаточно ли заточен нож. – На большой дороге дело у него не заладилось. Это случилось в девяносто седьмом году. Маккеллар с Колином и одним из Макгрегоров перерезали горло путнику в окрестностях Бракалдина и украли у него восемьсот шотландских фунтов. Потом Колин и Макгрегор утверждали, что убийство совершил Маккеллар, но деньги они тогда поделили поровну. Через две недели в долину прилетели гвардейцы. Кто-то донес на Маккеллара и указал, что он скрывается в нашей деревне. Колин со своими подельниками едва успел спрятаться среди холмов. Джона обвинили в том, что он укрывает от закона убийц. Маккеллара под эскортом увезли в Форт Уильям и там повесили. На этом разбойничья карьера твоего дяди и закончилась. Он снова стал красть скот на землях Кэмпбеллов, но, поскольку он привык жить своим умом, не слушая ничьих советов…
Лиам исподтишка наблюдал за сыном, который стоял, прислонившись спиной к тому самому дереву, рядом с которым недавно стоял и Колин. Услышав имя Кэмпбелл, он нахмурился, но промолчал. Дункан вернулся в армию хайлендеров три недели тому назад. Лиам не стал расспрашивать его о дочери лэрда Гленлайона в надежде, что сын сам заговорит об этом. Но Дункан не проронил ни слова. Несколько раз парни из клана пытались над ним подшучивать, и Дункан вспыхивал с такой силой – он, обычно спокойный! – что Лиам встревожился не на шутку. Во время той поездки, несомненно, произошло нечто значительное.
– Значит, дядя собирается уехать в Новый Свет? – спросил Дункан без особого интереса.
– Похоже, он так решил. Это его выбор.
– И ты его одобряешь?
Лиам внимательно осмотрел вторую сторону клинка. Довольный качеством своей работы, он спрятал точило на место и посмотрел на сына.
– Если это поможет его душе обрести мир, то да.
– Но ведь кроме него у тебя в долине нет других родичей, отец! – воскликнул Дункан, серьезно глядя на отца.
