— И тогда мы подошли к самой общаге, и снег так красиво идет… Может, ты видела, какой ночью снегопад был? Нет? Спала? Ну вот… И Саша ко мне наклонился и поцеловал! — Светка сделала торжественную паузу, надеясь произвести ошеломляющий эффект. Я усмехнулась и помешала кофе пластмассовой палочкой.
— В лоб?
— Почему в лоб? — с лица приятельницы тут же сбежало глупое восторженное выражение, и я даже пожалела, что позволила себе подтрунивать над ее нежными чувствами. — Я же не покойник! Нормально поцеловал, как полагается…
Я засмеялась и махнула рукой.
— Так что, вы договорились еще прогуляться?
— Ну да, — Светка смущенно зарделась. — Он мне смс прислал в два часа ночи: «Мы сегодня стали чемпионами, а я думаю только о тебе».
— М-м… — я улыбнулась, но в этот момент светлое чувство радости за эту странную парочку снова сменилось тяжелым ноющим беспокойством. Света нахмурилась и дотронулась пальцем до кончика моего носа.
— Ты мне сегодня не нравишься. Что такое? Ты все о той брюнетке думаешь?
Я окинула помещение кафе подозрительным взглядом и нагнулась к ней через стол.
— Это Алиса. Я уверена.
Передать все мои размышления в двух словах оказалось не так просто, поэтому я выложила только самое главное. Глаза Светки стали круглыми, потом — еще круглее и шире, она замерла, слушая меня с трепетным ужасом и то и дело охая от нового удивления. Под конец моей короткой речи она была совершенно белой от испуга и, кажется, уже приготовилась бежать в ближайшее отделение.
— О, Боже… и что ты собираешься делать?
Я пожала плечами.
— Мне нужно с ней поговорить. Увидеть ее глаза, понимаешь… Да, это глупо и опасно! Но я просто не могу иначе.
Светка неуверенно кивнула. В этот момент над нами кто-то деликатно кашлянул. Я вздрогнула.
— Вы не против, если я присяду? Все места заняты… — Елена Владимировна вопросительно смотрела на меня, держа прямо над моей головой поднос с булочкой и стаканчиком чая.
Светка радушно улыбнулась и убрала со свободного стула наши сумки. Эстетичка присела рядом, скромно отвернувшись к окну, чтобы нам не мешать. Конечно, я не собиралась продолжать при ней опасный разговор, но моя собеседница, кажется, не поняла, что история, которую я рассказала, — вовсе не сюжет детективного сериала. И тут же, не обращая внимания на лишнего свидетеля, продолжила:
— Конечно, это опасно. Если ты хочешь с ней поговорить, то сделай так: пригласи в людное место, а мы с Сашей тоже придем и сядем подальше, и если что…
Я вытаращила на нее глаза, отчаянно сигнализируя, что обсуждение на время прекращено, но Светка то ли не поняла, то ли не хотела понимать, и продолжала взволнованно тараторить:
— Ну вот, это нельзя так оставлять! Если она действительно сделала… нет, ну я даже представить себе не могу! Почему Стас?! Они ведь дружили! Мне кажется, он даже любил ее…
Елена Владимировна покосилась на мою причитающую подругу, но ничего не сказала. Я заглянула под стол и со всей силы надавила на Светкину ногу каблуком.
— Эй! Это, вообще-то, моя нога! — заорала она, отодвигаясь от меня. — Ты чего?!
Она неисправима! Я сокрушенно покачала головой, исподлобья наблюдая за эстетичкой, которая, к счастью, пока ничего не поняла.
— У нас сегодня практичка по общей психологии?
— Не помню… не знаю… Блин, — поморщилась Светка, — я теперь только об Алисе и Стасе думаю… Все-таки мне не верится, что она уб…
Я резко вскочила, подхватив сумку, и уже собиралась уходить, как Елена Владимировна вдруг решилась заговорить:
— Вика, кстати, как себя чувствует Стас?
— Так же, — пробормотала я, беспокойно поглядывая на выход. — Без изменений.
— Он лежит в частной клинике, да?
— Да, Алиса помогла его родителям и оплатила несколько месяцев.
— Оплатила она! — вскинулась Светка. — Сначала угробила парня…
Эстетичка взглянула на нее с нескрываемым интересом.
— Ты о чем?
— Да ерунда, — вмешалась я, леденея от страха. — Света все слишком близко принимает к сердцу.
— Ничего я не принимаю! — горячо запротестовала Светка. — Если она действительно виновата, об этом должны все знать!
— Я просто сказала, что Алиса пару раз вела себя странно, вот она и сделала выводы. А вообще не стоит обвинять человека, пока ничего не ясно, — я обратила на приятельницу убийственный жгучий взгляд, но та не собиралась останавливаться. Ох, надо быстрей бежать отсюда!
— Как ты не понимаешь, если все кругом будут знать, что она наделала, тебе же будет безопаснее! Вон, Ольга никому не сказала — и что?!
Капец! Какая же она, оказывается, потрясающая дура! Это явно было последнее размышление, которым я с ней поделилась!
Преподша, казалось, даже не слушала нас и отставила чай в сторону. Ее лицо стало очень серьезным, и она не решалась поднять на меня взгляд, рассматривая свои сцепленные в замок пальцы.
— Конечно, с выводами спешить не стоит, но Алиса действительно иногда вела себя странно, — тихо сказала она. — Может быть, это ничего и не значит, но я тоже однажды видела…
Я медленно опустилась на стул, бросив сумку на пол, и уставилась на нее напряженным взглядом. Елена Владимировна приподняла брови, вероятно, раздумывая, стоит ли продолжать.
— Это было как раз незадолго до нападения. Они стояли в коридорчике, по пути в главный корпус, а я шла к себе на кафедру. Сначала даже не обратила внимания, а потом заметила, что Стас держал ее за локоть и явно не отпускал. Алиса кричала и возмущалась, но, она, похоже, всегда такая, правда? — эстетичка слабо улыбнулась. — А потом говорит: «Я тебе еще раз повторяю: прекращай это!» И Стас так, игриво: «А то что?» И она на него так посмотрела — ну, даже мне стало не по себе — и говорит: «Иначе я за себя не отвечаю». Он начал спрашивать, а что же будет, она выдернула руку и побежала в сторону вашего факультета. И вот, уже выходя, повернулась и крикнула: «Увидишь!»
Да уж. Еще одна мелочь в мою коллекцию! Тоже ведь ничего не доказывает, но при общей картине вполне может служить одним из крючков в головоломке. Я запустила пальцы в волосы и пару минут сидела за столом с опущенной головой, лениво следя за пролетающими обрывками мыслей. Я не могу больше медлить. Не потому, что Алиса может кого-то убить — а, раз на то пошло, она-таки может! — а потому, что просто больше не могу выносить эту неопределенность. Если она виновата, я пойму это в первую же секунду, с первого взгляда. Все это время она была почти сестрой-близняшкой, самым близким человеком, занимала все мои мысли, и, хоть сейчас уже окончательно избавилась от болезненного очарования, я, черт возьми, прекрасно выучила ее до мельчайших подробностей. Именно поэтому мне нужно поговорить с ней, прежде чем делать какие-то выводы.
