ночь, утром, однако, этот выстрел заставил меня замерзнуть. Каждый волосок у меня на затылке встал дыбом.
ЛИАМ
Черт, у меня болит спина. Я застонал, когда пошел на шум. Часть меня была настолько сбита с толку и устала, что я действительно пожалел, что не остался на поляне. Если бы не проклятое солнце, я мог бы проспать там весь день.
Войдя в лагерь, я оглядел хижины, разбросанные глубоко в лесу. Моя Мел точно знала, как выбрать место для отдыха. Несколько мужчин ухмыльнулись мне, и именно тогда я понял, что весь в цветах. Вздохнув, я быстро отряхнулась, прежде чем попытаться пройти вперед. Ключевое слово — попытался.
Это произошло так быстро, что я даже не успел моргнуть. Мое тело отбросило назад от силы пули, которая попала мне в грудь. Я не мог кричать. Я даже не мог дышать. Все, что я чувствовал, — это боль.
Черт возьми, Нил!
Мое тело начало трястись, когда вокруг меня разразился хаос. Эрик оказался рядом со мной за мгновение до того, как воздух наполнился криком.
— Лиам!
Это был голос ангела. Мой ангел. Она оттолкнула Эрика от меня, прежде чем упасть на колени рядом со мной. Она выглядела такой красивой. Я протянул руку, чтобы коснуться ее лица, но когда я это сделал, то все, что я мог видеть, это кровь на моих руках. Моя кровь на моих пальцах.
Мел одной рукой схватила меня за щеку, а другой крепко сжала мои руки.
— С тобой все будет в порядке, — прошептала она. — Я клянусь. С тобой все будет в порядке.
Она начала расплываться, когда боль взяла верх. В глубине души я чувствовал, как они разрывают мою рубашку. Но перед моим мысленным взором все, что я мог видеть, была она. Мел была обеспокоена, напугана и заботлива, когда держалась за меня. Я улыбнулся ей, и она улыбнулась мне.
— Ты не один, Лиам, — прошептала она, и я знал, что боль, жжение в моей груди того стоили. Это того стоило, черт возьми.
Я получил небольшое удовольствие от паники в ее глазах, когда мои закрылись. Половина меня чувствовала себя так плохо из-за того, что я причинил ей боль. Другая половина знала, что мы, люди, иногда извлекаем лучшие уроки из боли.
Шах и мат.
ГЛАВА 18
«Нет большего благословения, чем семья, которая спасает тебя от падения; но нет большего проклятия, чем семья, которая бросает тебя, когда ты падаешь духом».
— Уэс Фесслер
НИЛ
Я чистил свою винтовку, должно быть, в пятнадцатый, мать его, раз, пока ждал восхода солнца. Я не смогу заснуть, пока все это не закончится. Честно говоря, я плохо спал уже больше десяти лет. Каждую ночь, начиная со средней школы, я просыпался в одном и том же холодном поту, и каждую ночь я верил, что это был просто сон, пока не увидел татуировку на своей руке. В этом не было ничего особенного или необычного. Это был просто номер 224. Шкафчик, в котором я нашел Лиама. Он навсегда останется выжженным на моей коже и в моем сознании.
Каждую ночь я видел его, этого маленького ботаника с растрепанными каштановыми волосами и в очках, трясущегося в шкафчике. Он был сильно избит. Он даже описался, так сильно его трясло. Я на мгновение застыл в шоке. Я звал на помощь снова и снова, даже когда тренер Ди уже был там, пытаясь помочь ему. Я просто продолжал кричать, пока мой голос не затих. Тренер вмешался и сделал то, чего я не смог сделать. В этот момент с моего гребаного лица словно сняли простыню, и я понял, что был идиотом. Я ревновал к Лиаму. Наш отец изливал в него свою любовь с того момента, как он родился. Солнце и луна вращались вокруг Лиама. С ним все было в порядке? Принимал ли он свои таблетки? Как далеко он прошел сегодня? Вы видели, как быстро он прочитал эту книгу? Ты знал, что он понимает твою домашнюю работу, Нил? Лиам это. Лиам то. Всякий раз, когда мне нужно было поговорить с нашим отцом, он был в комнате Лиама. Всякий раз, когда мне нужна была помощь, он был занят с Лиамом. Вечно занят с Лиамом. Я ревновал. Он потерял своего близнеца, у него было сломано плечо, искалечены ноги и маленькие умирающие легкие, и все это в течение нескольких часов после рождения, и я завидовал ему.
Всякий раз, когда наша мать видела его, она срывалась. Она рыдала и рыдала, а потом закрывалась от нас на несколько месяцев. Я винил в этом Лиама. Хуже всего было то, что я искренне ненавидел себя. Я ненавидел себя за то, что не защитила нашу мать. Я был маленьким. Я ничего не мог поделать, но это не помогло. Просто было легче обвинить во всем Лиама, потому что все началось, когда он появился. Поэтому, когда над ним издевались, дразнили или он был опозорен, я отводил взгляд. Я всегда отводил взгляд, пока не увидел, как он трясется в том шкафчике, и тогда я больше не мог отвести свои глаза.
Деклан вошел, опрокидывая пиво.
— Это такой глупый план.
— Это мой единственный шанс, Деклан, — сказал я со вздохом, снова чистя ствол. Я не хотел, чтобы пуля застряла в спине. Если бы это произошло, то доставать бы ее было очень больно. Это определенно убило бы его.
— Должен быть другой способ. Это будет иметь неприятные последствия для вас обоих.
— Другого пути нет! Он мой брат. Я хочу вернуть своего брата, Деклан. Ты даже не представляешь. Вы оба всегда были близки. Я хочу иметь возможность сидеть с ним, пить, шутить и смеяться, как вы оба. Я хочу ходить на охоту, в бойцовские клубы. Я, черт возьми, хочу снова стать частью семьи. Я хочу место за этим чертовым столом, потому что, если я не получу его в ближайшее время, Лиам навсегда откажется от меня. Ты знаешь, что происходит с людьми, от которых Лиам отказывается? — рявкнул я, бросая пистолет
