Пришлось ожидать, когда тот выйдет из офиса. Почти весь день Рэм провел в машине. Он чувствовал себя грязным и усталым. Костюм его измялся, рубашка издавала несвежий запах, ноги потеряли чувствительность от неподвижности. Рэм пошевелил стопами, ощущая, как жгучие колючки побежали к коленям. Юманов вновь вышел не один, он показался в обществе высокого смуглого мужчины, одетого в дорогой костюм. Вместе они сели в машину Юманова и поехали к итальянскому ресторану. Пробыли они там более двух часов, вышли изрядно навеселе, но к машине Юманова не подошли, а сели в такси, появившееся у входа, едва только они показались на улице. Рэм ехал следом за такси, держась на приличном расстоянии. С раздражением он понял, что друг Юманова не собирается к себе домой. Оба мужчины вышли из такси и медленно, постоянно останавливаясь и что-то доказывая друг другу, направились к подъезду.
Было еще не поздно, но воздух уже утратил прозрачность. Спустившиеся на землю сумерки лишили окружающие предметы четких линий и красок. В полутьме все выглядело расплывшимся и серым, что было выгодно Рэму. Он вышел из машины и тихим шагом направился к мужчинам, осматриваясь по сторонам. Вокруг не было никого, что говорило об удачно складывающихся обстоятельствах. Рэм поднял пистолет, не высоко, на уровне пояса, и направил его на Юманова. Внезапно сзади кто-то навалился ему на плечи, но Рэм, прежде чем упасть на землю, успел дважды нажать на курок.
С усилием сбросив с себя тяжелое тело, прижимавшее его к мокрому асфальту, Рэм перевернулся на бок и увидел красное от гнева лицо Малиновского. Забрав пистолет, Ян ухватил Рэма за шею и поволок его к машине. Бросив его, как мальчишку, на заднее сиденье, Малиновский прыгнул на водительское место и быстро, но вместе с тем без суеты, чтобы не привлекать лишнего внимания, выехал на оживленный проспект, и автомобиль затерялся в потоке машин.
* * *– Я же говорил, что Вероника – это Анна, – заплетающимся языком произнес Леня Саянов, повиснув у Кирилла на шее. – А ты не верил старому другу. Тебе должно быть стыдно. – Он икнул и захихикал. – Ночую у тебя, Юманов, а то жена убьет меня, увидев в таком виде.
– Скорее она избавится от тебя, если ты не появишься дома.
– Я же говорил! – Леня торжествующе воздел палец к небу.
– Ты меня утомил. Говорил!
Кирилл улыбнулся, вспомнив ночь, проведенную с Анной, и ее поцелуй перед расставанием. За день они дважды созванивались, и каждый раз при звуках ее голоса Кирилл ощущал радость – оттого, что эта женщина любит его. Анна не произнесла вслух ни слова о любви, однако Кириллу было известно о ее чувствах. Об этом не нужно было кричать или доказывать что-то. Он просто знал, что его любят, и готов был петь от счастья.
Первым, с кем ему захотелось поделиться радостным настроением, был Леня Саянов, приехавший в офис сразу же после его звонка. Вел он себя заносчиво, так как все еще обижался из-за ссоры, произошедшей между ними, однако быстро оттаял.
– Как ты намерен искупить свою вину? – спросил он, нависнув над столом Кирилла и постучав пальцами по его поверхности, торопя друга с ответом.
– Стандартный набор. Крепкая выпивка и вкусная еда.
– Согласен! – кивнул Леня и, засмеявшись, протянул ему руку. – Миру мир?
Разговор по душам плавно перешел в обычное пьянство. И хотя Кирилл выпил больше, выглядел он более трезвым в сравнении с Леней, который совершенно не умел употреблять алкоголь. Видимо, сказывались его африканские корни, не дававшие Саянову возможности пить, не хмелея.
– Чует мое сердце, – еще в ресторане сказал Леня, – что дама твоя кое о чем умалчивает.
– Опять начинаешь? Выпей, может, станешь менее подозрительным. – Но любопытство все же взяло верх. – О чем Анна недоговаривает? – спросил Кирилл.
– Думается мне, что это она замочила своего муженька. – Леня осушил рюмку и зажал нос, словно собрался чихнуть. – Или ее подруга-биатлонистка.
Кирилл рассмеялся, как бы иллюстрируя всю нелепость услышанного, но вдруг замолчал, подумав, что в словах Лени, возможно, и есть правда. Уж очень удобно и, главное, вовремя погибли сын и отец Романовы! Это были громкие убийства, но ни одно из них не было раскрыто. Во всяком случае, до сих пор. Что явилось этому причиной, Кирилл не мог понять. В его мыслях кружились сотни предположений, но главенствовало одно – убийца был профессионалом, и его вряд ли найдут. Но Анна не выглядела хладнокровным мстителем. Скорее она производила впечатление напуганной жертвы, поэтому Кирилл не принял всерьез предположения Лени.
– Саянов, – Кирилл хлопнул друга по плечу, – поехали ко мне, там продолжим.
– Пить или разговаривать?
– И то, и другое, – ответил Кирилл, вызывая такси. – Машину заберу завтра, – сказал он Лене, который уже намеревался спросить, кто из них двоих сядет за руль.
В такси Леня нагло допытывался о том, как именно Анна заставила Кирилла изменить его мнение о ней, на что тот предпочитал отмалчиваться. Наконец он дернул Леню за рукав и процедил:
– Саянов, предупреждаю! Ты находишься на опасной территории. Берегись!
– Было, да? Ну, скажи!
– Ничего не было, – честно ответил Кирилл.
– Не лги!
– Мы просто разговаривали, – упрямо наставал на своем Кирилл. – Угомонись. Я не намерен пересказывать тебе подробности своей личной жизни.
– Я же твой друг, – произнес Леня таким тоном, словно после этих слов Кирилл должен был немедленно ему исповедаться.
– Выходи, друг, – улыбнулся Кирилл, когда такси остановилось, указав рукой на свой дом.
Они медленно побрели по аллейке к подъезду. Кирилл чувствовал, что голова его кружится от выпитого алкоголя, и пожалел, что переоценил свои возможности. Пытаясь прийти в себя, он потряс головой и вдруг дернулся от боли, опалившей его бок. Недоумевая, он качнулся вперед, отпустив Леню, и тот упал.
– Саянов, – позвал Кирилл, с тревогой глядя на неподвижное тело.
Он попытался его поднять и застонал оттого, что ему пришлось наклониться вперед. Дотронувшись рукой до пиджака, Кирилл с удивлением обнаружил, что пальцы его стали липкими и окрасились в багровый цвет. Все еще не понимая, что происходит, откуда у него в боку рана и почему Леня не двигается, Кирилл присел рядом с ним, чувствуя, что у него сильно кружится голова и все окружающие предметы в бешеном ритме танцуют перед глазами. Во рту у него пересохло, какой-то неприятный привкус вызвал тошноту. Тело потеряло чувствительность, оно стало мягким и безвольным. Кирилл с трудом пошевелился, придерживая пульсирующий бок, протянул руку и дотронулся до груди Лени.
– Что же это?! – прошептал он, с ужасом проводя пальцами по его окровавленной рубашке.
