Отныне с ним придется считаться. Старые и новые враги будут трепетать, заслышав его имя. Иметь много денег — все равно что держать в руке меч, и Карл собирался без колебаний пускать это оружие в ход, сметая всех, кто встанет на его пути. Всю жизнь ему приходилось подчиняться другим, в основном полным ничтожествам. Сейчас это исключено.
Тем не менее, глядя на него в эту минуту, трудно сказать, что это денежный мешок, внушающий страх и трепет. Он ест из банки холодную свинину с бобами, сидя в жаркой и грязной однокомнатной хибаре, в которой недавно сдохла лиса, так что сейчас здесь стоит чудовищная вонь. Такая жизнь не по нему, и он жаждет как можно поскорее с ней расстаться.
Карл смял в руке пустую банку из-под пива.
— Зачем столько ждать, Сес?
— Затем, что в радиусе пятисот миль нас разыскивают все копы.
— Но машина ведь чистая! — запротестовал Карл. Они сменили машину в пятнадцати милях от банка. Конни заранее оставила второй автомобиль на круглосуточной автостоянке, где все время кто-то приезжал и уезжал, так что теоретически на них не должны были обратить внимания. — Они не станут искать эту машину, Сес. Если, конечно, ты меня не обманул.
— Может, ты наконец оставишь его в покое? — вмешалась Конни.
— А не поцеловать ли тебе меня в задницу? — огрызнулся Карл.
— Машина чиста, — быстро сказал Сесил. — Словно эти тарелки. Но как только мы выезжаем на дорогу, мы выставляем себя напоказ. Нас сразу кто-нибудь может узнать. Было бы разумно уменьшить фактор риска.
— Какие замечательные слова ты знаешь, братец! Радиус. Фактор риска. Ты, видимо, слишком много смотрел Эйч-би-оу. — Карл махнул в сторону Конни: — Или это она тебя научила таким словам?
— Я только говорю, что мы должны оставаться здесь до тех пор, пока наши портреты не перестанут показывать по телевизору, — ответил Сесил. — Хочешь персик, милая?
И он предложил Конни банку с консервированными персиками. Выудив один из них пластмассовой ложкой, она взяла персик в руку и, неприлично улыбаясь, откусила от него кусочек и принялась с чавканьем высасывать мякоть. Сок стекал по ее подбородку. От Карла не ускользнул символический смысл ее действий; впрочем, он понимал, что Конни этого и добивалась.
Смеясь, она вытерла липкий сироп тыльной стороной руки и игриво ткнула Сесила пальцем в живот.
— С тех пор как я с тобой познакомилась, мое поведение за столом стало просто ужасным. Моя мама была бы в истерике, если бы меня сейчас увидела.
Карл мрачно посмотрел на банку со свининой. Он сделал вид, что выволочка, которую он устроил Сесилу, — это всего лишь шутка, но на самом деле все было на полном серьезе. Во время налета эта сука действительно принесла пользу. Иметь в банке своего человека — это, конечно, важно. Она также доказала свою храбрость, когда отправила того копа к праотцам. Здесь тоже спору нет.
Однако для мужиков в бегах последнее дело, когда с ними вместе находится вот такая Конни Скэггс, которая на каждом шагу делится своей двухцентовой мудростью. У нее язык без костей, и она не боится высказывать свое мнение. И что еще хуже — она не боится его, Карла.
Выругавшись, Карл сунул пластмассовую ложку в консервную банку и со стуком поставил ее на стол.
— Ты закончил, Карл?
Он махнул Майрону, чтобы тот доедал. Майрон уже очистил банку с равиоли и облизывал языком ложку. Перед этим он покончил с банкой сардин. И вот теперь Майрон принялся за бобы.
«Это просто замечательно», — мысленно проворчал Карл. Сейчас бы он сидел с сеньоритой на коленях и курил дорогую сигару, потягивая что-нибудь покрепче, а вместо этого приходится торчать в каком-то вонючем сарае у черта на куличках. Причем с кем? С трусливым братцем, наглой бабой, у которой и взглянуть-то не на что, и полным идиотом, который безостановочно жует, словно козел.
Не нравится Карлу и то, что Сесил здесь распоряжается.
И кто же внушил ему, что он здесь царь и бог? Конни. Ну да, это именно она задурила ему голову насчет того, кто тут главный.
Карл знает, как легко Сесил поддается чужому влиянию. Конни вертит им как хочет. Ему запудрить мозги можно в два счета, что он умнее и храбрее, чем есть на самом деле.
В свое время Карл поставит его на место.
А пока придется подыгрывать. Открыв зубами пакетик с солеными орешками, Карл выплюнул кусок целлофана и высыпал орехи на ладонь.
— Чего я еще не пойму в твоем плане, Сесил, так это почему мы выбрали этот маршрут. Мы ведь едем на юг. Если у меня все в порядке с географией, то, чтобы из северо-восточного Техаса попасть в Мексику, надо двигаться к юго-западу.
— Там негде спрятаться, — промямлил Сесил. Конни сунула ему в рот один из этих скользких персиков, и ему приходилось говорить с набитым ртом.
— Можно мне тоже? — спросил Майрон. Поколебавшись, Конни толкнула к нему банку. Запустив в нее свои тонкие пальцы, Майрон выудил персик.
— О боже! — запричитала Конни. — Да ты, мерзавец, их раздавил! По-твоему, я теперь стану это есть?
— Заткнись! — рявкнул Карл. — Я не могу думать, когда ты поднимаешь вой. Так что ты говорил насчет того, где спрятаться?
— Если мы поедем через западный Техас, они могут заметить нас с самолета или вертолета.
— Там меньше городов, меньше копов.
— Но негде укрыться. Слишком много открытых пространств, где нет ничего, кроме перекати-поля и зайцев. Кстати, они ждут, что мы как раз там и поедем.
Якобы в восхищении Карл откинулся на спинку стула. Оказывается, он не только знает разные умные слова, но еще и эксперт по мыслям законников.
— Ну, я потрясен, Сес! А ты, Майрон? Тебя восхитило то, как мой старший братец все продумал?
— Конечно, Карл.
— Перестань, Карл. Я просто считаю…
Дай же ты ему сказать! — Поджав губы, Конни зло смотрела на Карла. — Он все прекрасно тебе объяснит, если ты хоть на минуту заткнешься.
Карл весь вскипел от бешенства, кровеносные сосуды превратились в потоки лавы. Он мог бы с легкостью свернуть Конни шею, но, подавив это стремление, заговорил подчеркнуто тихо:
— Никто не смеет говорить мне, чтобы я заткнулся. Тем более сучка. И тем более тогда, когда я разговариваю со своим братом.
Нисколько не задетая этим оскорблением, Конни спокойно сложила руки на груди и засмеялась.
— Это же веселое приключение. Не понимаю, почему ты все время злишься.
— Я не злюсь, — спокойно возразил Карл. — Майрон много раз видел меня злым, а сейчас я не злюсь. Майрон, я сейчас злой?
Майрон выплюнул на стол косточку от персика. Приняв вопрос Карла всерьез, он задумчиво посмотрел на него и изрек:
— Немного, Карл.
— Ради Христа, успокойтесь! — умоляюще сказал Сесил. — Конни, остынь. Карл, ты просто послушай мой план. Потом, если ты не согласен, мы можем все обсудить. Справедливо?
