Но мужчина лишь продолжает, спокойно глядя в мои глаза:
– Андрей. Документы.
Парень вскакивает с места и торопливо приближается.
На стол передо мной ложатся бумаги.
«Протокол собрания учредителей»?! Это что ещё такое?! Перевожу убийственный взгляд на Шахова. Он решил провернуть какую-то махинацию без меня?! Какого лешего?!
– Константин Юрьевич. Я что-то не припомню, что бы мы с вами…
Закончить фразу не успеваю, потому что Андрей осторожно меня перебивает:
– Отчуждение доли должно быть документально оформлено, поэтому я предлагаю сразу покончить с данной формальностью. Тянуть ни к чему.
Чувствую, как меня изнутри топят волны лютого бешенства. Как он посмел передать кому-то свою долю… БЕЗ МОЕГО участия?! Он мне слова не сказал! Я его сейчас убью! Гад!
Нет, ну это просто возмутительно! Я буду оспаривать такое единоличное решение!
Да! Я на вечере у Бондаренко сгоряча ляпнула, что согласна отдать Шахову всю фирму, а теперь очень сильно об этом жалею. Я пять лет своей жизни угробила на собственное детище! И просто так не уступлю его никому!
– Дамы и господа, – Шахов вновь обращает на себя внимание собравшихся. Задолбал уже со своими эффектными выходами! – Отныне доля Мии Эдуардовны в нашей компании составляет семьдесят пять процентов.
И ошарашивает меня этим окончательно. Он говорит, обращаясь ко всем, но смотрит лишь на меня.
– Да. Семьдесят пять… Я подготовил документы, – задумчиво повторяет Андрей, просит меня ознакомиться с бумагами и расписаться, чтобы можно было положить их к учреддокам.
Я слова не могу вымолвить, лишь перевожу удивлённый взгляд с Андрея на Шахова. Он что… просто так взял и подарил мне сорок процентов? Не верю!
Внимательно вчитываюсь в текст. «Протокол общего собрания учредителей… Повестка дня… Проголосовали… Единогласно принято решение…»
В горле застревает комок, я и сказать-то ничего не могу. Вдох. Медленный выдох. Нужно срочно взять себя в руки!
– Мия Эдуардовна, – Андрей, нахмурившись, озабоченно уточняет, – что-то не так? Вы с чем-то не согласны?
Я?! Не согласна владеть пакетом в семьдесят пять процентов, в то время как у Шахова остаётся лишь двадцать пять?!
– Ну что вы. Я, разумеется, со всем согласна, – на всякий случай ещё раз перечитываю документы, пытаясь заметить хоть одну сноску, где обычно маленькими буквами дописывают всякие «приятности». Нет таковых. Все чётко и ясно. Шахов передаёт мне свою долю в неполном размере.
Расписываюсь. На «партнёра» даже смотреть не хочу. Мне без разницы, какую цель он преследует, но я уж точно не упущу своего!
Тут же начинают сыпаться немногочисленные скромные, тихие поздравления и, конечно же, самоуверенный громкий голос Шахова:
– Мы всем коллективом поздравляем Мию Эдуардовну с расширением своих владений. Ну что ж. На этом, думаю, пора заканчивать, – его голос отдаётся ненавистным скрежетом в моих ушах. А когда-то звучал сладкой музыкой… – Всем можно разбегаться по норам.
Молча встаю и уверенно иду вместе с общим потоком. Прохожу мимо Шахова, потому что обходить длинный стол переговоров со стороны будет выглядеть невероятно глупо. Просто нелепо.
– Мия… – Шахов тихо зовёт и, словно невзначай, цепляет мою руку, вызывая этим крайнее раздражение.
– Не трогай меня! – я рявкаю, даже не успев подумать и осознать, как всё это будет смотреться со стороны. Руку он убирать вовсе не собирается. Стоит и впивается взглядом в моё грозное лицо.
Сразу трое мужчин, два начальника отделов и мой заместитель, недоумённо оборачиваются на нас. Но Шахов, мгновенно сориентировавшись, принимает весь удар на себя, будто мой эмоциональный выпад им лишь показался.
– Господа, совещание окончено. Не забудьте прикрыть за собой дверь.
Я стою и терпеливо жду, пока свидетели испарятся из кабинета, чтобы избежать лишних кривотолков. И как только это происходит, с силой вырываю своё запястье и, также молча, устремляюсь к выходу.
Шахов обгоняет меня и настойчиво перекрывает собой дорогу, отсекая мой путь к долгожданному одиночеству.
– Ты не могла бы задержаться?
Внутри меня всё кипит. Я не знаю, отчего именно. Злость… Невозможность изменить ситуацию… Обида на саму себя за собственную слабость… Нежелание видеться с Шаховым даже по рабочим моментам, потому что и сейчас, оказывается, больно, чёрт возьми! Лишь его голос до сих пор на мелкие кусочки кромсает отголоски моего самообладания.
– А что ж про долю не сказал? – задаю свой вопрос более эмоционально, чем хотелось бы.
– А что ж ты ни разу мне не ответила?
– Занята была, – это ложь, просто отмазка, и мы оба это знаем.
– Я боялся, ты не подпишешь…
– Да не дождёшься! – громко перебиваю его на полуслове. – Кстати, очень оригинальная идея. Подарить мне часть моей же фирмы. СПАСИБО!
– Я оставил себе лишь небольшой кусочек, в качестве гарантии того, что ты вообще не вычеркнешь меня из своей жизни, – господи, какое благородство! Ну надо же, а?!
– Зря стараешься, Костя. И мне уже пора.
Но у Шахова, как и всегда, другое мнение на этот счёт. Он, аккуратно придерживая за локоть, медленно, едва заметно притягивает меня к себе.
– Мия. Почему ты отказываешься разговаривать и обсуждать хотя бы дела компании?
Он действительно молодец. Он уже многого добился. С ним мы скоро пойдём вперёд большими шагами. И здесь я не собираюсь молчать. Ведь чувство справедливости в этом случае во мне достаточно велико.
– Предложение по развитию шикарное. Идея просто замечательная. Очень жаль, что она не принадлежит мне, говорю искренне. Действительно так думаю. Ты большой молодец. Даже удивительно, сколько ты уже успел сделать для фирмы. Я искренне тебе благодарна. А теперь, извини, я спешу. Хороших выходных.
– Подожди. Выслушай, пожалуйста.
– До следующего собрания не подождёт?
– У меня к тебе личное предложение.
– Оно меня уже не интересует, – пытаюсь протиснуться мимо, но он мне, разумеется, не позволяет.
– Мия, – если Шахов и сможет заставить меня остаться здесь ещё ненадолго, то только силой, что он, собственно говоря, и делает. – Я бы хотел проводить время вместе.
– Серьёзно?! У тебя внезапно появилось столько свободного времени, что ты решил разбрасываться
