Джулия Гарвуд - Огонь и лед

— Не забудьте упомянуть об отсутствии преступности, — предложил один мужчина.

— До вчерашнего дня, — добавил другой.

— И правда, — признал первый.

Позже, в отеле, Софи села за стол и начала писать, пока Джек куда-то звонил. Закончив статью, она посмотрела на часы. Прошло два часа. Софи обернулась. Джек, одетый в одни шорты, сидел в постели и читал.

Она проскользнула в ванную и приняла душ. Обернувшись полотенцем, вернулась в спальню и встала рядом с кроватью. Когда Джек поднял голову и улыбнулся, Софи уронила полотенце на пол. Джек откинул одеяло, чтобы она смогла лечь рядом. Он согрел ее тело своим и начал целовать ее в шею.

— Джек…

— Нравится? — спросил он, пока его пальцы скользили от ее груди к животу.

Софи резко вдохнула:

— Да, нравится, но сегодня вечером это в последний…

— А это нравится?

Его рука стала двигаться медленнее, а пальцы творили с ней волшебство, лишая способности ясно мыслить. Она знала, что хотела ему что-то сказать, но его прикосновения так отвлекали… Она ахнула, а затем застонала.

Джек приподнялся на локте, чтобы наблюдать за ней, продолжая поглаживать ее. От теплого блеска его глаз сердце Софи билось быстрее. Она больше не могла терпеть эти муки. Поэтому толкнула его, заставив лечь на спину, и оседлала. Теперь она сводила его с ума.

Когда они оба достигли пика экстаза, Софи рухнула на него сверху. Она долго лежала так, приходя в себя под стук его сердца.

У Джека ушло некоторое время на то, чтобы выровнять дыхание.

— Где ты научилась… — начал он.

— Я не училась, — прошептала Софи. — Просто чувствовала… как надо.

Ее мысли прояснились, и она вспомнила, что хотела ему сказать. Откатившись в сторону, она натянула одеяло и сказала:

— Это было в последний раз.

— Да? — Джек потянулся к ней. — Это почему же?

— Я вернусь в Чикаго, а это значит, я не могу связываться с агентом ФБР. Просто не могу.

Она думала, что он поймет ее, но он и не собирался.

— Ты уже связалась, — сказал Джек, смеясь.

Ей пришлось признать, что он прав.

— Ладно, признаю, но, как только мы вернемся домой, все будет кончено. Джек, ты же в меня не влюбился?

— Черт, нет. Конечно, нет.

— Хорошо. Мне бы не хотелось причинять тебе боль. Спокойной ночи.

Уснула она с трудом. Почему он не спросил, не влюбилась ли она в него?

Может, потому, что уже знал ответ.

ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ

АРКТИЧЕСКИЙ ПОЛЯРНЫЙ КРУГ

Эта запись может быть последней. По крайней мере, на какое-то время.

Когда несколько лет назад я начал этот дневник, то собирался создать журнал своих личных достижений на случай, если однажды решусь написать автобиографию. Я и представить себе не мог, что это превратится в хронику.

Человек из Дубая готов заплатить пятьдесят миллионов в следующем месяце и не ждать дальнейших экспериментов. Жаль, ведь мы могли бы расширить тестирования. Мне особенно бы хотелось протестировать препарат на женщинах. Наверное, на переговорах мы сможем выбить еще десять миллионов.

Я пакую вещи, чтобы ехать домой. Эрик последует за мной позже. Сейчас наша главная цель — убедиться, что все собранные сведения о K-74 заслуживают доверия.

Нам жаль, что смерть Уильяма Харрингтона была напрасной, но справедливость и наука — разные вещи.

Естественно, мы не можем огласить информацию о нем или о его смерти. Наши голосовые мониторы зафиксировали разговор каких-то пилотов, обнаруживших следы Харрингтона. Они нашли визитную карточку. Думаю, они отдадут ее полиции, и, в конечном счете, его опознают. Мы сделали все возможное, чтобы замести следы, ведущие к нам, но, вероятно, следует держать ухо востро, пока все не закончится.

ПАПУЛЯ ОПЯТЬ ЗАСВЕТИЛСЯ В НОВОСТЯХ.

Софи вернулась домой к торжеству. Она только что распаковалась и собиралась прослушать сообщения на автоответчике, как позвонил мистер Биттерман:

— Включи телевизор. Быстрее. Там новости. ФБР будет по гроб жизни обязано твоему отцу за это.

Не успела Софи хоть что-то спросить, как он повесил трубку. Она послушно включила местные новости, нажала на кнопку «Запись» и села на кровать.

Натали Миллер вела прямой репортаж из здания суда.

— Кевин Дево и его жена, Мередит, были арестованы и взяты под стражу ФБР. Как нам стало известно, ФБР прислали доказательства, что Дево украли деньги из пенсионного фонда служащих «Рутбира Келли» и перевели их на несколько секретных счетов, используя фиктивные корпорации.

Сменился кадр, и на экране появился другой репортер. Рядом с ним стоял пожилой человек, размахивающий банковским чеком.

— Все здесь, — сияя, сказал он в камеру. — Тут ровно столько, сколько я должен был получить, когда закрылась компания Келли. Все до последнего цента. Чеки мы все получили одновременно. Я знаю, потому что говорил со своими друзьями. И все благодаря Бобби Роузу. Он нашел эти деньги и вернул их нам. Он знал, чем промышляли эти преступники.

— Как вы узнали, что это был Бобби Роуз? — спросил дотошный репортер.

Мужчина усмехнулся:

— У кого, кроме Бобби, хватит мозгов, чтобы все выяснить и найти наши деньги? Я вам вот что скажу, — добавил он, размахивая пальцем перед лицом репортера. — Бобби заботится о том, что принадлежит ему. О Чикаго, — объяснил он. — Это был Бобби Роуз, однозначно. Наш Робин Гуд. И вам не удастся меня переубедить, что это был кто-то еще.

Репортер посмотрел прямо в камеру.

— Натали, в ФБР не подтверждают и не отрицают, что им известно, кто за этим стоит. Завтра будет пресс-конференция. Следите за развитием событий.

О том, что «Келли» снова откроют, не было сказано ни слова. Мистер Биттерман будет разочарован, если этого не произойдет. Софи позвонила ему и, обсудив хорошие новости, немного рассказала о своей поездке. Они поговорили о Харрингтоне и о том, что она узнала об ученых, но пока Софи не могла заставить себя рассказать ему об убийствах. Она подождет, пока они не будут сидеть лицом к лицу. Кроме того, ей нужно время, чтобы все это переварить.

Софи обсудила несколько статей, которые хотела написать о людях из Барроу, и Биттерман предложил ей работать дома, где никто не будет ее дергать. Она с радостью согласилась и, повесив трубку, сразу же принялась за работу. Сначала Софи написала статью о футбольной команде. Затем набросала последние штрихи в статье о Сэмюеле и Анне. Она даже написала об отеле в Дэдхорсе, но не была готова писать о Харрингтоне. В этой истории все еще было слишком много белых пятен.