Дверь хижины стояла нараспашку. Холодный горный ветер влетал и кружил внутри, забавляясь сушеными растениями на стенах, проносясь вдоль полок и камина, подбрасывая выбившиеся пряди с шеи Аманды, остужая жар желания,
В хижину впорхнула бабочка, будто проверяя, нет ли здесь какой-нибудь достойной пищи, и потом устремилась наружу, подхваченная дуновением ветра, как опавший лист.
Аманда указала на что-то и засмеялась. Нокосе обернулся посмотреть, чему она так радуется, и увидел Дримкетчер. Привнесенное новшество невозможно было не заметить. Отливая в лучах солнца красным и коричневым, крошечная косичка свешивалась с плетения, как драгоценность.
Нокосе постоял безмолвно, затем, протянув руку, подошел к талисману. Его сердце тяжело колотилось в груди, глаза увлажнились от этого подарка любви.
Солнце уже давно освещало Дримкетчер, и косичка пропиталась его теплом. Нокосе провел пальцем по изящному волосяному колечку. Оно было горячим на ощупь и очень хрупким. Нокосе повернулся. Его глаза сосредоточились на женщине, сидящей за столом. В душе бурлили такие эмоции, которые он не умел высказать.
Аманда затаила дыхание. Он увидел подарок! Внезапно этот импульсивный дар показался ей глупым, даже навязчивым. Она закусила нижнюю губу и стиснула руки на коленях, не зная, как себя держать. Ни с того ни с сего появился прежний страх. Вдруг она сделала что-то, чего не следовало?
— Надеюсь, в этом ничего плохого нет, — сказала она, нервно смеясь.
Он покачал головой и распахнул объятия. Аманда бросилась к нему.
— Все абсолютно правильно, — прошептал он и вдруг похолодел от сознания того, что конец уже близок.
Ее тело прильнуло к его телу, обволакивая и согревая. Он прижал ее плотнее, не желая признаться даже самому себе, что вместе с этим подарком пришел страх.
— Я хотела дать тебе что-нибудь, — объяснила она, — Это все, что у меня было.
— Это частица тебя, поэтому она прекрасна.
Она улыбнулась, благословляя Сета и свою счастливую судьбу. Прежде все было так плохо. А теперь все так хорошо.
— У меня для тебя тоже есть подарок, — вдруг сказал Нокосе и направился к сундуку.
Он вернулся с маленьким ожерельем из кожи и бусин.
— Оно принадлежало твоей матери? — спросила Аманда.
Он кивнул и надел ожерелье ей на шею. Рука Аманды потянулась к бусинам. Она перекатывала их в пальцах, ощущая гладкость и неповторимость форм.
— Они похожи на бирюзу! Я и не знала, что здесь можно отыскать такие камни.
Нокосе улыбнулся.
— Не думаю, что можно. Мой отец выменял их у одного человека.
— Спасибо, — застенчиво произнесла Аманда, перебирая бусины.
В ее мозгу пронеслись воспоминания о бриллиантах и жемчугах, обрамленных серебром и золотом, которые лежали забытые в шкатулке у нее дома. Этот подарок был очень скромный, но куда более дорогой, чем все, что Дэвид когда-либо дарил ей. Сет подарил его, как и свою любовь, без расчета на возврат. Она улыбнулась ему:
— Я буду носить его всегда.
Нокосе нахмурился. Он не подумал об этом. Она не может носить его всегда. Но пока она остается здесь, оно — ее.
Спокойное выражение его лица сменилось мрачным. Аманда заметила это и вздрогнула. Она почувствовала, что он о чем-то умалчивает.
— Что-то случилось, пока ты охотился? — спросила она. — Ты встретил еще каких-нибудь индейцев?
Он отвернулся.
— Я никого не видел. Ты все придумываешь.
Она встала на колени рядом с ним.
— Скажи мне, Сет. Я тебя люблю и доверяю всем сердцем. Что бы ни было, я пойму…
Ну как он мог ей сказать? Но это нужно было сделать. Время, отведенное им, подошло к концу. Не мог же он просто разбудить ее послезавтра утром и отвести обратно, не подготовив к такому потрясению.
Однако момент был упущен. Нокосе вскочил на ноги, услышав раскат грома. Он знал его происхождение. Страх прибавил скорости его движениям, когда он выбежал из хижины в лес, не зная, что Аманда следует за ним по пятам.
Когда он осознал, что она бежит за ним, было слишком поздно отправлять ее обратно. И как бы ему ни хотелось уберечь ее от лишних тревог, он ничего не мог поделать.
— Что это было? — прошептала она и задрожала, осознав внезапную тишину леса. Даже птицы куда-то подевались.
— Les Anglais, — ответил Нокосе. — Красные куртки. Они идут.
Далеко внизу Аманда увидела мужчин, которые, выстроившись в ряд, шли маршем по горам. Солнце играло на их оружии и снаряжении — зрелище, поражающее великолепием, но и зловещее.
Красные куртки? Англичане? Как в Британии королевские подданные?
Аманде вдруг пришло в голову то, о чем она раньше никогда не задумывалась.
— Сет, а какой сейчас год?
Он пожал плечами.
— Мой народ не ведет счет времени так, как ваш. Я не знаю точно.
— Ты не помнишь, какой был год, когда умер твой отец?
Его янтарные глаза заволокла печаль воспоминаний.
— Пойдем, — вдруг сказал он и, взяв ее за руку, повел через лес.
Курган был почти неразличим в зарослях. Сделанный вручную деревянный крест накренился к дереву.
Это была могила его отца. Аманда встала на колени и принялась расчищать поверхность от веток и сучьев, чтобы добраться до основания креста. Нокосе был озадачен, не понимая, для чего она это делает, но стал помогать. Она покачнулась при виде слов, выжженных на кресте.
— Кто это писал? — Она благоговейно провела пальцами по буквам.
Нокосе пожал плечами.
— Отец, когда готовился к смерти.
Его отец сам сделал себе надгробный крест? В это невозможно было поверить. И дата рождения и дата смерти были на месте.
— Как он мог? Откуда он знал, когда умрет? — изумилась она.
— Человек часто знает о таких вещах. Разве в вашем мире не так?
Она вздрогнула и закрыла лицо руками, вспоминая, как часто считала свою собственную смерть неминуемой.
— Иногда, — ответила она, дотрагиваясь до цифр под именем.
«Жак ле Клерк. 1690-1747».
Ее голос дрожал, когда она задала следующий вопрос:
— Как давно умер твой отец?
— Две зимы… почти три.
— Тогда сейчас примерно 1750 год. О Боже правый! Если я хорошо помню историю страны, мы в ближайшее время должны будем пережить Французскую и Индейскую войны.
Нокосе слушал, но не слышал. Не важно, как в ее времена говорили о том времени. Он уже знал, что им предстоит.
— Нам нужно выбираться отсюда, — вдруг сказала Аманда и вскочила на ноги. — Здесь небезопасно. Скоро повсюду начнутся бои! Англичане и французы будут биться за твою…
Выражение его лица заставило ее забыть обо всем, что она собиралась сказать.
— Мужчина не убегает от того, что принадлежит ему. Англичане и французы не имеют права на эту землю. Она уже была здесь задолго до того, как я пришел, и будет еще долго после того, как я уйду. Земля не принадлежит никому. Мы принадлежим земле.
