— Ты цел? — спросила она на бегу.
— Достань его. Я за тобой.
Джамаль бегал быстро, но и Рина от него не отставала. Когда он перепрыгнул через сетчатую изгородь в конце переулка, она проделала это столь же проворно и опять оказалась у него за спиной.
— Полиция! Стоять!
«Да, шустрый парень, — подумала Рина, — но он не знает Балтимора». Она быстрее бегала, и она знала Балтимор.
Затопленный дождем переулок, в который он влетел, перепрыгнув через изгородь, был тупиком. Наткнувшись на стену, Джамаль повернулся и вытащил нож. Глаза у него были совершенно безумные.
— Ну, давай, сука.
Не сводя с него глаз, Рина вытащила оружие.
— Ты что, совсем сдурел, Джамаль? Брось нож, пока я тебя не пристрелила.
— Кишка тонка!
Теперь она улыбнулась, хотя ладони у нее вспотели, и ей с трудом удавалось сдерживать дрожь в коленях.
— Хочешь пари?
У себя за спиной она услышала, как ругается и пыхтит О’Доннелл. Эти звуки показались ей музыкой.
— И со мной, — сказал он, целясь из пистолета поверх сетчатой изгороди.
— Я ничего не делал. — Джамаль бросил нож. — Я просто сидел и выпивал.
— Ага. Расскажи это Де Уанне и ребенку, которого она носила. — Сердце Рины ухало в груди. Она двинулась вперед. — На землю, ублюдок. Руки за голову.
— Не знаю, о чем вы говорите. — Он лег и сплел руки на затылке. — Вы меня с кем-то путаете.
— Когда будешь мотать новый срок, попробуй почитать о свойствах огня. А пока, Джамаль Эрл Грегг, ты арестован по подозрению в убийстве.
Рина ногой отшвырнула нож и надела на него наручники.
Напарники промокли насквозь, с них текло, когда они услышали сирены.
О’Доннелл улыбнулся ей:
— Быстро бегаешь, Хейл.
— Стараюсь.
И поскольку все было кончено, она села на мокрый асфальт, чтобы отдышаться.
«Что ж, все позади», — подумал Бо, входя в дом. Во всяком случае, он молил бога, чтобы все поскорее было кончено. Адвокаты, нотариус, страховка, агенты по недвижимости. Все эти встречи, весь этот ворох бумаг — у него голова шла кругом. Не говоря уж о паре схваток с отцом.
«Все кончено», — говорил себе Бо, не понимая, что он при этом чувствует — облегчение или подавленность.
Он поставил упаковочную коробку рядом с той, что уже занес в дом и свалил у подножия лестницы. И еще одна в машине, напомнил он себе. Пусть полежит, он с этим позже разберется.
И тут — он готов был поклясться! — Бо услышал голос своей бабушки, велящей ему закончить то, что начал.
— Ладно, ладно, — проворчал он, провел рукой по мокрым волосам, с которых стекала вода, и снова вышел на улицу.
Неплохо было бы выпить пива. Пиво, горячий душ, ну, и, может, какая-нибудь спортивная передача по кабельному телевидению. Надо остыть. Расслабиться. Пока он поднимал брезент, чтобы достать последнюю коробку, к дому подъехала Рина. Бо мгновенно забыл о своем намерении провести вечер в пижаме на диване у телевизора.
— Привет!
Ему показалось, что она выглядит бледной и усталой, но, может, это было из-за дождя?
— И тебе привет.
Она была без шляпы, ее влажные волосы потемнели от дождя.
— Есть минутка? — спросил он. — Может, зайдешь?
Рина помедлила, пожала плечами.
— Можно. Тебе помочь?
— Нет, я сам.
— Что-то я тебя всю неделю не видела, — заметила она.
— Пришлось втискивать работу между официальными встречами. Оказалось, что я назначен бабушкиным душеприказчиком. Звучит солидно. Нет, ты не подумай, она вовсе не купалась в деньгах. В основном адвокаты и куча бумаг. Спасибо, — добавил Бо, когда Рина открыла для него дверь. — Хочешь вина?
— Спроси лучше, хочу ли я дышать.
— Давай, я дам тебе полотенце. — Бо присоединил коробку к остальным и прошел по коридору туда, где, как знала Рина, располагалась ванная.
По плану его дом был почти точной копией ее собственного. Но Бо преобразил его. Все деревянные части, в том числе и карнизы, и настил полов, были доведены до натурального цвета и покрыты прозрачным лаком, а зеленый цвет стен еще больше подчеркивал медовый тон древесины. С потолка свисал светильник, стилизованный под керосиновую лампу. Пожалуй, на полу не помешала бы дорожка, решила Рина. Что-нибудь старое, немного износившееся, со своим неповторимым характером. И он, наверное, собирался заново отлакировать стол у дверей, на который бросил ключи.
Бо вернулся с парой темно-синих полотенец.
— Я вижу, ты тут здорово потрудился. Очень красиво.
— Правда? — Он огляделся по сторонам, вытирая голову полотенцем. — Ну, это только начало, но начало, надеюсь, неплохое.
— Очень хорошее начало, — поддержала его Рина, входя в гостиную.
Мягкая мебель нуждалась в заботе. Хорошие чехлы не помешали бы. Или перетяжка. И у него был самый большой телевизор, какой ей когда-либо приходилось видеть. Плазменная панель занимала целую стену. Тут стены были более сочного зеленого цвета, вся столярная работа была выполнена великолепно. Маленький камин, облицованный бежевым мрамором, был заключен в великолепную дубовую раму того же медового цвета и увенчан широкой массивной полкой.
— О боже, Бо, это великолепно. Честное слово. — Рина подошла к камину, провела пальцами по каминной полке. Пыль была, но под пылью древесина казалась шелковистой на ощупь. — Господи, а что это ты сделал у окна!
У окна стояли полки из той же древесины с тем же орнаментом.
— Именно такая деталь необходима для комнаты такого размера. Придает законченность, не отнимая ощущения пространства. Создает уют.
— Спасибо. Я тут думал, не застеклить ли их, может, зернистым стеклом. Пока не решил. Но я обязательно застеклю буфет в столовой, так что эти, пожалуй, оставлю открытыми.
Он гордился своей работой, но ее восторженная реакция явно подбодрила его.
— Кухня готова. Хочешь посмотреть?
— Хочу. — Выходя из комнаты, Рина оглянулась на камин. — Сможешь сделать что-нибудь в этом роде у меня?
— Я могу сделать все, что ты захочешь.
Рина вернула ему полотенце:
— Надо бы нам обсудить твои расценки.
— Я сделаю тебе скидку за то, что вскружила мне голову.
— Было бы глупо отказываться. — По дороге Рина заглянула в другие комнаты. — Я любопытна. Что тут будет? Комната отдыха?
— Что-то вроде того. Места хватит для телевизора приличных размеров с развлекательными приставками. Я разрабатываю дизайн.
— А этот монстр, что у тебя в гостиной, послужит тебе масштабной линейкой?
Бо весело улыбнулся:
— Уж если собираешься смотреть телевизор, так по-крупному.
