Он неподвижно сидел на кровати рядом со спящей девушкой. Теплое толстое одеяло не скрывало контуры ее изящного тела. Одну руку Кристина положила под щеку, другая лежала поверх одеяла. Ее мягкие губы были приоткрыты, как у ребенка. Тонкая прядь русых волос слегка шевелилась на ладони от ее медленного глубокого дыхания.
Он наклонился вперед и осторожно отодвинул волосы в сторону. Веки Кристины едва заметно дрогнули, и он замер, но она не проснулась, и он выпрямился со вздохом облегчения.
Наверное, ей просто снится сон.
Ему тоже снится сон. Все происходящее с ним никак не могло быть явью, по крайней мере, он не был уверен, что Кристина на самом деле здесь, с ним, и завтра на рассвете он не окажется снова один в этом пустом тихом доме. Ее внезапное появление в его жизни было слишком не похоже на правду.
Полуявь-полусон, вот как он определил бы свое нынешнее состояние. Да, скорее всего, так.
А еще его не покидало ощущение, что он находится в самом центре огромного торнадо. Обманчивая тишина в любую секунду может смениться жутким ревом стихии, и ни предугадать, ни предотвратить этот критический момент он просто не в силах.
Остается ждать. Уж что-что, а это он научился делать в совершенстве.
Он заворожено смотрел на тонкие руки Кристины, плавный изгиб груди под одеялом, мерно поднимавшейся и опускавшейся в такт с ее дыханием, и ему казалось, что стоит выйти из комнаты, нет, даже просто закрыть глаза – и она исчезнет, как исчезала всегда, когда он просыпался по утрам во власти очередного сна о ней.
Не проходило недели, чтобы Кристина не приснилась ему. Во сне он видел ее то в школе, на занятиях, то в саду у дома, то в парке, но чаще всего она являлась в голубом вечернем платье с высокой прической, которую поддерживала маленькая сверкающая диадема. Именно эти сны всегда были самыми тяжелыми и угнетающими, и после таких ночей он подолгу не мог прийти в себя и избавиться от головной боли.
Если он спит, что снится ему сейчас? Кошмар или полная скрытой надежды история, в которой они снова вдвоем и никого больше?
Или он не спит?
Хотелось бы ему знать наверняка.
Он ущипнул себя за руку и едва заметно усмехнулся своей наивной попытке расставить все по местам. Усмешка получилась грустная.
Так не бывает.
Иначе все было бы слишком просто.
Он вновь взглянул на Кристину. Столько лет прошло, а она ничуть не изменилась: такая же маленькая, тоненькая, и прическа все та же: длинные волосы, струящиеся по плечам густым каскадом, и короткая челка, придававшая ее лицу какое-то детское очарование.
Он называл их цвет ореховым, ему так нравилось, и Кристине, он помнил, тоже. Она никогда не любила заплетать косу или поднимать волосы в хвост. Только один раз он видел на ее голове замысловатую прическу, но этот образ вызывал в нем хлесткие вспышки боли, и он, как мог, старался избавиться от него. Впрочем, без особого успеха.
Единственное, что было в ее облике новым, – это складка, пролегшая между высоких бровей; короткая, но глубокая, она делала лицо строже и тревожнее даже во сне.
Кристина пошевелилась, и он поймал себя на мысли, что смотрит на кольцо, надетое на безымянный палец ее левой руки. Сапфир блестел даже в молочном свете луны и казался слишком массивным для такой тонкой кисти.
Почему он его выбрал? Скорее всего, именно из-за цвета – густо-синего, как ее глаза, как озеро в погожий осенний день, как ясное небо в сумерках. Он всегда любил такой неправдоподобный оттенок синего, а встретив Кристину, полюбил еще больше.
Теперь он словно чувствовал ее взгляд везде, где ему встречался этот умопомрачительно синий цвет. Кристина смотрела на него с неба после заката, из воды, покрытой желтыми опавшими листьями. Все эти дни. Все эти годы.
Он часто пытался смешать краски в палитре, чтобы получить нужный оттенок синего, но всегда оставался недоволен результатом.
А этот небольшой драгоценный камень он выбрал сразу, потому что его цвет удивительно походил на цвет ее глаз… Он отличался от других камней на витрине ювелирного магазина, обладавших более насыщенным оттенком. Его синева была нежнее, поэтому он купил его, даже не задумываясь о размере кольца. И – надо же – размер подошел! Было ли это простым совпадением? Сейчас ему хотелось верить во что угодно. После того как он увидел Кристину в кабине разбитой машины на окраине Хиллвуда, израненную, без сознания, но, несомненно, живую, он был готов поверить в любое чудо.
Сможет ли он сам сотворить чудо, которое часто снилось ему, о котором он молился так бесконечно долго? В этом он не был уверен, и ему было больно…
Часы едва слышно звякнули: стрелки сошлись на полуночи и начали новый отсчет. Он вздрогнул от этого звука, как от грохота.
Посидев еще минуту, он осторожно поднялся и вышел из комнаты.
* * *
Настроение было плохое, очень плохое, прямо препаршивое. Она летела в Даллас на весьма неприятную встречу с заместителем главы инвестиционной компании «Робертс и Бентон», где ей предстояло уладить конфликт финансово-политического характера.
Проблема заключалась в том, что в затянувшемся споре правы были обе стороны, и ни та, ни другая не сдавала своих позиций в течение долгого времени. Назревал крупный скандал, и, чтобы не доводить дело до суда, специалисты компании, где работала Кристина, подготовили компромиссное решение, с предложением которого сейчас она и направлялась на территорию противника.
Тяжелое предчувствие возможной неудачи холодом отзывалось где-то в области солнечного сплетения каждый раз, когда она мысленно возвращалась к предстоящим переговорам. Страшно ей не было, скорее наоборот, она чувствовала своего рода подъем, азарт, щекочущее нервы напряжение, словно воин перед поединком, в благополучном завершении которого он не сомневается. Но чисто по-женски время от времени она внутренне замирала и готовила себя к худшему варианту.
Заставляя себя не думать о плохом, Кристина выглянула в иллюминатор самолета, который как раз выруливал на взлетную полосу. Был ранний час, только-только светало, и лучи восходящего солнца отражались от поверхности крыла, рассеивая солнечные зайчики по борту. Чистое синее небо, расцвеченное всевозможными оттенками голубого и розового, было пустым и бескрайним.
Кристина боялась и поэтому не любила летать, но в данном случае ввиду значительного расстояния и крайнего ограничения по времени выбора у нее не было. Она коротко вздохнула. Что ж, придется как-нибудь перетерпеть. И перелет, и переговоры.
