– Это ерунда! – отмахнулся Густав. – Мелочь.
– Ерунда! – согласилась Кира. – Мелочь. Но она заставила меня задуматься о твоей искренности.
– И что дальше?
– А дальше было то, что ты совершил промах, признавшись, что не знаешь своего фамильного герба.
– Почему это не знаю? Я сказал тебе, что он значит!
– И попал пальцем в небо! Олень, который топчет ногами множество змей, означает всего лишь процветание и благоденствие за счет недр земли. Змеи на гербе олицетворяют недра земли и скрытые в них богатства, а олень, топчущий их, забирает себе их силу. Люди, сочинившие этот герб, жили за счет добычи полезных ископаемых со своих шахт. И они придумали именно такую трактовку своего герба. Неужели тебе было даже трудно посмотреть об этом в Интернете?
– А зачем мне это было надо? Герб в комиссии по реституции никого не интересовал. Его вернули нам как дополнительный бонус. Плевать я на него хотел!
– Но эти две вещи заставили меня по-иному взглянуть на тебя, Густав. И я поняла, что ты совсем не тот, за кого себя выдаешь.
– Ну да, – нехорошо ухмыльнулся ей в ответ Густав. – Я не тот. Совсем, дорогая моя Кира, не тот!
И тут страшная догадка пришла Кире в голову. Полноте! Да ведь Густав сам сказал, что он живет по поддельным документам. Может быть, Густав – он и не Густав вовсе? Может, он и паспорт себе фальшивый купил? Или даже не один! И сейчас спокойненько по этому паспорту из страны свалит. А все свои миллиончики переведет на недоступные для полиции счета. Где-нибудь в офшорной зоне, куда вообще никакую полицию не пустят.
– Именно так я и сделаю, – злорадно подтвердил опасения Киры ее бывший жених. – Как говорится, береженного бог бережет. Совсем не желаю, чтобы на меня свалилась еще одна Розалия или Федичкин. И еще мы все внешность сменим! Простая смена фамилии не помогла нам, значит, придется придумывать что-то радикальное. Вот так-то!
– Смена внешности – это круто! – согласилась с ним Кира. – Только подлую душу свою ты все равно не спрячешь! Сколько веревочке ни виться, а конец обязательно найдется!
– Подумай, о чем ты говоришь, глупая, и сравни! Моя веревочка длиной в целую жизнь, полную удовольствий. Или такая коротенькая, как у тебя. Очень мало удалось прожить тебе на этом свете, бедная ты моя девочка!
Почему-то именно эти притворно ласковые слова и взбесили Киру до чрезвычайности.
– Не смей так со мной разговаривать! Иначе я… Иначе…
Она остановилась, не в силах придумать продолжения. А в самом деле, чем она может быть страшна Густаву? Или… Минуточку! Может быть, и может?
– Стой на месте, – холодно велела она Густаву. – Или иначе я скомандую своим друзьям всего лишь одно коротенькое слово. Я скажу им: «Пора!»
– Друзьям? – насторожился Густав. – Что за друзья? Разве ты не одна ко мне явилась? И потом, как это скомандую?
– Очень просто! Или ты думаешь, что я такая дурочка и явилась к тебе вся такая безоружная.
Судя по растерянному лицу Густава, он именно так и думал.
– А ты не так проста, как я про тебя думал! – с оттенком некоторого уважения произнес он, разглядывая Киру, словно видел ее впервые. – Ишь что выдумала! Небось и диктофончик приберегла? И разговорчик наш с тобой откровенный записала?
– И уже передала его своим друзьям! Они тоже все слышали! И теперь твоя тайна известна не мне одной, а всем!
Некоторое время Густав молчал, покачиваясь с ноги на ногу и поглядывая на Киру. Под кожей у него ходили желваки. И было видно, что он сдерживается из последних сил, стараясь не подать виду.
– Предлагаю договориться, – наконец сухо произнес он. – Хорошо?
– И о чем же?
– Я заплачу вам…
– Так же, как и Розалии?! – воскликнула Кира. – Постараешься убить нас всех?
– Нет, я не так наивен. Вы ожидаете от меня чего-то подобного и постараетесь подстраховаться. Нет, я буду играть с вами честно. Плачу миллион!
– Миллион чего?
– Евро, разумеется.
И по тому, как легко этот человек произнес огромную цифру, Кира поняла, как много она потеряла. Миллион евро для него семечки! Ах, если бы этот гад не оказался убийцей! Уж она бы его из своих лапок не выпустила до конца дней его! Нет, ну до чего же ей не везет! Встретился наконец-то подходящий кандидат, но и тот оказался преступником!
– Миллион евро? – словно прикидывая, спросила у него Кира. – Это на всех?
– А сколько вас?
– Трое.
– Вполне приличная сумма получается.
– Но не ровная, – произнесла Кира. – Сто на три нацело не делится. Понимаешь?
– Сколько же ты хочешь? – угрюмо спросил у нее Густав.
– Полтора.
– Хорошо, – снова оживился Густав. – Вот с тобой можно договориться! Ты не такая жадная, какой была Розалия! И я расплачусь с тобой и с твоими друзьями. Зови их сюда!
– Еще чего! Чтобы вы тут нас всей своей дружной семейкой и придушили или прирезали? А потом бы в мусорных мешочках в очередной рейд на свалку отправили?
– Да! – воскликнул Густав. – Кстати, у меня к тебе счет!
– Что еще за счет?
– Это ведь ты нашла труп Федичкина на свалке? Рылась там и нашла!
– Ну… Вообще-то я там была, ты это знаешь.
– А зачем ты это сделала? Кто тебя просил на эту свалку соваться? Если бы не твоя самодеятельность, все бы у нас прошло замечательно. Никому и в голову бы не пришло связать труп Розалии и исчезновение Федичкина.
– Так уж и никому! А Софья?
– У нее не было бы доказательств! И потом, она бы ждала брата, думая, что он просто куда-то ушел и рано или поздно вернется. А тут труп родного братца! На свалке! В мусоре! Да уж! Удружила ты нам, Кира! Ничего не скажешь! Если у тебя и был шанс войти в нашу семью, то после этой твоей самодеятельности об этом нечего было и мечтать! Мне моя мама так и сказала, чтобы этой проныры на километр у нас в доме больше не было!
Оказывается, Кира уже успела завоевать активную неприязнь будущей свекрови! Нет, ну до чего все-таки люди противные бывают! Сами дел натворили, а потом всех других обвиняют, когда что-то не по их плану выходит! Того и гляди они и Розалию обвинят в том, что она вынудила их убить ее. Впрочем, Густав ведь так и говорит об этом – открытым текстом!
А еще Кира подумала, что нужно взять с Густава эти полтора миллиона евро. И отдать их потом… Не важно, кому отдать, хотя бы сиротам или старикам! Но взять все равно нужно. И сдать потом Густава с потрохами. И факт передачи ей денег отрицать. По его же собственному принципу: раз преступник, пусть отвечает. Да, деньги она у него возьмет! Должна же она вынести из этой истории хоть что-то приятное, а не одни только горькие разочарования.
