— Да сто раз… естественно.
— В Мишинском переулке, дом девять?
Марина молчала.
— То есть вы хотите сказать, что никогда не слышали о таком адресе?
Марина растерянно кивнула:
— Да.
Ее непоколебимая уверенность была растоптана в этот момент. Милая, знакомая, как собственная ладонь, любимая подруга Рита… вовсе, оказывается, не была ей так открыта. Оказывается, она даже не знает, что у Риты есть другая квартира в Мишинском, дом девять.
— И что же это за дом? — осторожно поинтересовалась она.
— Ну, такое… аккуратное небольшое кладбище.
— Как вы сказали?
Аня постаралась объяснить.
Высоко подняв от изумления брови, Волкова слушала Анютин рассказ…
— А вы-то как туда попали? — полюбопытствовала она.
— Маленький секрет. После неоднократных покушений на его жизнь человек делает вещи, о которых раньше и подумать не мог.
— Странная, конечно, квартира… но не очень. Похожа на храм. — Марина вздохнула: — Это все ее муж. Он погиб полтора года назад. Отличный был мужик. И все так неожиданно случилось. Настоящая трагедия. Если бы вы знали, что с ней тогда творилось. Это ведь была самая влюбленная пара, которую я когда-либо видела в жизни…
— Трогательно.
— Не стоит иронизировать. Не тот случай… Конечно, это немного странно — мне казалось в последнее время, что она пришла в себя после этой трагедии… Ожила… Мне казалось, что время подлечило эту боль… Рана затянулась. И то, что Рита вдруг устроила такой храм, да еще в неизвестной мне, какой-то загадочной квартире… Это, честно, для меня сюрприз. Откуда она вообще у нее?!
— Арендует. Две тысячи долларов в месяц.
— Господи… откуда у нее такие деньги? Она ведь совсем небогата.
— Я бы тоже хотела это выяснить.
— Однако… — Марина опять вздохнула. — Повесить на стены фотографии любимого человека… Это еще не преступление.
— Сто сорок четыре.
— Сколько?!
— Вот именно. Согласитесь, есть черта, за которой нормальное человеческое чувство начинает выглядеть аномалией.
— Многовато, конечно… Но разве кто-то установил регламенты горя? Кому определять, что тут нормально, а что нет? Может быть, никогда не утешиться — это-то как раз и есть нормально… А выскочить замуж через пару месяцев, «башмаков не износив, в которых шла за гробом…», как тонко заметил молодой человек по имени Гамлет, — аномалия. Сколько женщин поступают именно так: чуть потужат и живут дальше как ни в чем не бывало. Вы ведь не станете обыскивать их квартиры? Хотя почему такое поведение более нормально, чем настоящее, непреходящее горе?
— Вы довольно тонко подметили, что это не комната, а храм. Так вот, есть ощущение, что храм этот языческий…
— То есть?
— То есть с жертвоприношениями.
Аня пододвинула ей пластиковую папку:
— Здесь есть еще кое-что…
Марина раскрыла приготовленную для нее папку.
Это было что-то вроде «девичьего» альбома: с газетными вырезками, рукописными заметками… Не хватало только засушенных цветов. Марина читала, и ее покидали последние остатки самообладания.
Здесь было газетное сообщение о гибели Ясновского… на полях пометка Ритиной рукой: «Все только начинается!» Газетная вырезка — заметка об изуродованном женском трупе: «Женщина покончила самоубийством на станции метро «Театральная». Неужели именно так исчезла Зина?!
Наконец, криво вырезанная маникюрными ножницами заметка «Чудовищная трагедия» про убийство на Ривьере. И тут она вспомнила, чем тогда привлекла ее эта заметка. Фамилия. Смирнитские. Это же девичья фамилия Ритиной матери. Рита не была в Венеции! Она была у своих родственников — во Франции… И вот чем закончился этот визит.
— Недавно появилось сообщение французской полиции, — заметила Аня, когда Марина дочитала «альбом» до конца. — Они считают, что мальчик принимал накануне совершения преступления сильнодействующий, неизвестный им медицинский препарат. Вам не кажется, что речь идет о том же самом лекарстве?! — Аня кивнула на белый налет, покрывающий стенки Марининого бокала.
— Какой ужас!
— Теперь, когда вы все знаете, необходимо что-то делать… Вашу подругу нужно срочно изолировать — она опасна. У вас и особенно у вашего мужа возможностей гораздо больше, чем у простых смертных… Вы должны как можно быстрее что-то предпринять!
— Мне необходимо подумать. Дайте мне хотя бы день, два…
Марина в отчаянии закрыла лицо руками.
Теперь, когда Волковой стало все известно, очень важно быть в курсе всех дальнейших действий Риты. Анна решила следовать за ней неотступно. Но она настолько была поглощена сверхзадачей не отстать от Риты, что совершила ошибку…
Когда Рита стала вдруг, как сумасшедшая, кружить, сворачивая то на одну улицу, то на другую, до Анюты не сразу дошло, что катаются они попросту по кругу! Поняв это, Аня постаралась поскорее ретироваться… Раствориться в автомобильном потоке.
На душе у нее тем не менее скребли кошки… Она старалась успокоить себя и убедить в том, что ее подозрительность чрезмерна: вряд ли Рита была настолько внимательна, что обратила внимание в непрерывных потоках машин на ее неприметные серые «Жигули»…
Однако неприятное открытие, что ее заметили и проверяли, все больше казалось Анне похожим на правду.
Это было поражение. Горечь его смягчалась лишь уверенностью, что Рита заметила неизвестную ей серую машину, но никак не ее, Анну.
То, что машина «засветилась», было, конечно, плохо. Это значило, что теперь Анна не сможет наблюдать за Ритой, используя «Жигули» Старикова… А где взять другую машину? В Анином положении это было непростой задачей.
Но Анне и в голову не пришло, что Рита могла связать обнаруженную слежку с ее скромной персоной. Поэтому, поразмышляв над тем, не стоит ли поставить «Жигули» подальше от дома, она все-таки не стала этого делать… Кроме того, не видеть из окон доверенную ей машину было действительно опасно. Угонят — что она будет делать? Как рассчитываться со Стариковым?
Между тем Петя Стариков, наивно полагающий, что на его видавших виды «Жигулях» Анна мирно ездит на лекции в университет, знакомился с Африкой…
Она поразила его с первого взгляда.
Для дозаправки самолет сделал посадку в Того, в аэропорту Ломе.
Едва Стариков ступил на трап, выйдя из самолетного кондиционированного, прохладного чрева, белая рубашка прилипла к спине. Липкая, удушающая, влажная, как горячая мокрая простыня, жара накрыла его с головой…
«Вот она, Африка!..» — вполне готовый к дальнейшим кошмарам подумал Петр.
