– Где он? – От неконтролируемой ярости Михаилу сделалось жарко, а окружающий черно-серый мир вдруг расцветился кровавыми сполохами. – Куда он побежал?
– Туда, – Степаныч махнул рукой в сторону парка, повалился набок, снова зашелся кашлем.
– Оставайся здесь, – Михаил толкнул Аглаю к смотрителю, – не отходи от него никуда.
– Миша! – Она не желала его отпускать, цеплялась за мокрую футболку, пыталась заглянуть в глаза. Сквозь кровавую пелену ее лицо казалось размытым, незнакомым.
– Пусти! – Он старался говорить спокойно, он собрал остатки разума в кулак, чтобы не напугать любимую женщину своим внезапным безумием, но, видно, что-то такое просочилось сквозь его броню, потому что Аглая его отпустила и даже отступила на шаг.
Последнее, что запомнил Михаил до того, как ярость накрыла его с головой, был старинный ключ в испуганно прижатой к груди ладошке...
* * *
Сердце ныло, не помогал ни нитроглицерин, ни валидол. Только вот эти разговоры и отвлекали, позволяли продержаться.
– Погодите-ка! – Люся вскочила из-за стола так стремительно, что, если бы Сандро не подхватил ее стул, тот бы непременно упал. – А с чего это Даме не нравится, когда копают землю? Ну, с Ангелами все более или менее понятно: они ее дети, как ни крути, а земля тут при чем? – Она обвела присутствующих требовательным взглядом, остановилась на Михаиле: – Ты же у нас самый умный, расскажи, что думаешь.
– Я? – Михаил улыбнулся какой-то странной, недоброй улыбкой, и успокоившееся было сердце снова заныло. – Я могу рассказать. Кстати, не я один.
– А кто еще? Степаныч, колись, что знаешь! – Люся подбоченилась и стала удивительным образом похожа на маленькую капризную девочку.
– Не он, а Сандро. – Михаил продолжал улыбаться этой своей незнакомой улыбкой. – Ты же не случайно здесь оказался, правда? – он вперил взгляд в повара, и тот, до этого момента вальяжный, расслабленный, вмиг подобрался, превратился в готового к прыжку хищника. – У тебя есть ключ, я ведь прав?
– Не понимаю, о чем ты. – Сандро покачал головой, посмотрел на Люсю, сказал с ироничной усмешкой: – Вай, Люси, твой бывший муж – параноик. Ему везде мерещатся заговоры.
– Я не параноик. – Михаил достал из конверта какие-то бумаги, протянул Сандро. – Ты просто очень долго скрывался, а мне нужно было время, чтобы получить вот это.
Сандро читал бумаги долго, хмурил густые брови, скреб заросший сизой щетиной подбородок, а когда наконец заговорил, в голосе его не было ни страха, ни вызова.
– Я не скрывался, – он улыбнулся широко и безмятежно. – Я просто не считал нужным принимать участие в этой афере. И да, ты прав, я оказался здесь не случайно.
– Не понимаю, я же сама тебя наняла! Тебя ж еще и уговаривать пришлось! – Люся попыталась заглянуть в документы, но Михаил сунул их обратно в конверт.
– Люси, – Сандро виновато улыбнулся, – рекомендательные письма могут творить чудеса. Я всего лишь сделал так, чтобы ты обо мне узнала от нужного человека, а остальное – вопрос психологии. К слову, я ведь и в самом деле очень хороший повар.
– Гад ты, а не повар! Я же думала... а ты... – не договорив, Люся досадливо махнула рукой и отвернулась.
– Люси, прости меня, я же не знал, что ты такая... – Сандро мечтательно зажмурился, – такая чудесная.
– Давайте об этом потом, – нетерпеливо оборвал его Михаил и за эту свою нетерпеливость удостоился от Люси убийственного взгляда.
– Он к тебе тоже приезжал? – Теперь Сандро смотрел только на Михаила. – Рассказывал про ключи?
– Не ко мне, я тогда был еще ребенком, – Михаил покачал головой, – к моему деду.
– Я тоже был ребенком, но тот разговор запомнил очень хорошо. Ключ у тебя, ведь я прав?
Вместо ответа Михаил кивнул.
– Какой ключ?! Вы о чем?! – Бледная Люсина кожа пошла красными пятнами, а над верхней губой выступили капельки пота.
– Это долгая история, – Михаил положил на стол ключ, небольшой, изящный, с пол-ладони длиной, украшенный камнями. – А где твой? – он посмотрел на Сандро.
Со стороны происходящее казалось более чем странным, казалось, эти двое играют в какую-то игру, правила которой известны только им одним. Василий Степанович подался вперед, стараясь не пропустить ни единого слова.
– Вот мой, – Сандро достал из кармана ключ, точную копию того, что лежал на столе. – Отец передал перед смертью вместе с записями и чертежами. Скажу честно, чертежи на тот момент меня интересовали гораздо сильнее. Я даже кое-что смастерил по ним.
– Я писал тебе пятнадцать лет назад. – Михаил положил ключ на ладонь, сжал с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
– Знаю. Но, повторюсь, на тот момент меня не интересовали сказки.
– А сейчас, значит, заинтересовали?
– Сейчас да, я проверил расчеты и пришел к выводу, что сказка может запросто оказаться былью.
– Хватит! – взвизгнула Люся и со злостью рубанула кулаком по столу. – Или вы немедленно, вот сию же секунду, расскажете нам, что происходит, или я не знаю, что с вами сделаю!
– Люси, ты такая страстная. – Сандро расплылся в счастливой улыбке. – Я рад, что ввязался в эту историю, потому что... – договорить он не успел, взвыл от звонкой затрещины.
– Страстная?! Я тебе сейчас покажу, какая я страстная! – Люся погрозила ему кулаком. – Ты меня еще долго вспоминать будешь...
– Успокойся, – сказал Михаил тихо, но его – вот странное дело! – все услышали и послушались. Может, он и в самом деле хороший психиатр? – Успокойся и сядь, – повторил он мягко, – я сейчас все расскажу.
– Давно пора. – Люся плюхнулась на стул, буркнула: – Глашка, дай прикурить, что ли!
Аглая молча протянула ей пачку и, вспомнив о своей так и не зажженной сигарете, щелкнула зажигалкой. Вид у нее был невозмутимо-отстраненный, точно ее происходящее никак не касалось. Вот ведь девочка! Из цветочка аленького стала цветочком каменным...
– Я начну с самого начала, с событий, произошедших в поместье летом тысяча девятьсот восемнадцатого года.
– Да уж будь любезен, – хмыкнула Люся, затягиваясь сигаретой. – Нам тут, понимаешь, очень всем интересно.
– Когда в стране случилась революция, граф Полонский первым делом позаботился о безопасности своей сестры Марии и сына Дмитрия, отправил их за границу в сопровождении друга семьи Антонио Салидато, а сам остался в поместье для решения финансовых вопросов. Единовременно вывезти за границу все свое немалое состояние он не мог или, как и многие, надеялся, что смутные времена скоро закончатся, поэтому большую часть из того, что принадлежало его семье, он решил спрятать в поместье.
– Значит, про клад – это не сказки?! – Люся захлебнулась табачным дымом, закашлялась, замахала руками. – Значит, не зря мы тогда копали?!
