Прежде чем ответить, Дин вышел из кухни, оставив Пэрис гадать, не Лиза ли ему позвонила.
– Ну так чем тебе помочь? – спросил Гэвин.
– Накроешь на стол?
– Да, конечно. Мама всегда просила меня делать именно это.
Пэрис улыбнулась парню:
– Я помню, что всякий раз, когда мы с Джеком приходили к Дину в дом, то это было твоей обязанностью.
– Да, вот, насчет Джека… У меня не было случая сказать, что я, в общем, ну, сожалею, что он это… умер.
– Спасибо, Гэвин.
– Он мне нравился, такой крутой.
– Джек в самом деле таким был. – Пэрис постаралась придать голосу жизнерадостность и спросила: – Как ты думаешь, мы поедим на кухне или лучше в столовой?
– Мне больше нравится на кухне.
– Отлично. – Пэрис показала ему, где лежат скатерть, салфетки и столовые приборы, а сама стала жарить овощи и кусочки свинины. – Ты с удовольствием пойдешь в школу осенью? – спросила она.
– Ага. То есть я хочу сказать, наверное. Думаю, будет не слишком здорово. Я ведь никого не знаю.
– Понимаю. Мой папа был военным. – Пэрис налила воды в кастрюлю. – Мы все время переезжали. Я трижды меняла школу в младших классах и дважды в средних. К счастью, мой отец вышел в отставку, так что, когда я училась в старших классах, мы уже жили на одном месте. Но я помню, как тяжело быть новенькой.
– От этого просто тошнит.
– Ты быстро привыкнешь. Как-то в разгар сезона тебе пришлось переходить из одной футбольной команды в другую. Ты был «пиратом», а стал…
– «Кугуаром». Ты действительно об этом помнишь?
– Очень хорошо. Твоему тренеру пришлось уйти.
– Ему надо было переехать в Огайо или еще куда-то.
– Поэтому мальчиков из вашей команды поделили между двумя другими. Ты был совсем этому не рад, но оказалось, что все только к лучшему. «Кугуарам» требовался полузащитник, и ты отлично подошел. Команда стала тогда чемпионом штата.
– Только города, – смущенно поправил Гэвин.
– Если послушать твоего папу, то вы выиграли кубок кубков. Мы с Джеком несколько недель только и слышали от него: «Гэвин сделал то, Гэвин сделал это, если бы вы вчера видели Гэвина». Он нас просто с ума сводил, так он тобой гордился.
– В одной из игр я допустил ошибку, и нам забили гол.
– Я была на той игре.
– Вот почему я чувствовал себя так плохо. Папа пригласил вас всех посмотреть на меня. Я уверен, что он был готов убить меня, настолько он был смущен.
Пэрис повернулась к нему, оставив на минуту сковородку.
– Дин тогда очень тобой гордился, Гэвин.
– Он гордился тем, что я облажался?
– В следующем тайме ты забил гол и сравнял счет.
– Думаю, это немного улучшило всем настроение.
– Глупости, конечно, улучшило, и болельщикам, и твоим товарищам по команде. Когда Джек ткнул твоего отца в спину и сказал, что ты реабилитировался, Дин ответил, что ты реабилитировал себя тем, что снова вернулся в игру. Он был куда больше горд тем, что ты не сдался, чем тем, что ты забил гол.
Вернувшись обратно к плите, Пэрис опустила в кипящую воду спагетти. Когда она снова повернулась к Гэвину, тот скептически хмурился. Она кивнула:
– Честное слово.
И в эту секунду Пэрис вдруг поняла, что она только что сказала. Совершив ошибку, Гэвин снова ринулся в игру. Он не попросился уйти с поля, не уселся на скамейке запасных и не стал жалеть себя и корить за ошибку.
Прошлой ночью Дин сказал ей, что не позволит чувству вины и сожаления сожрать его заживо. Он не хотел чувствовать себя виноватым.
Возможно, ей есть чему поучиться у мужчин из семьи Мэллой.
Дин вернулсяна кухню, не позволив ей дальше предаваться грустным размышлениям.
– Это был Кертис, – объявил он и посмотрел на Гэвина, словно ему не хотелось продолжать при сыне. Но все-таки он не попросил его выйти. – Дело не дает ему покоя.
– Что происходит?
– Детективы пытаются разыскать Лэнси Фишера.
– Кого?
– Ты его знаешь как Марвина Паттерсона. – Дин коротко описал им криминальную карьеру Марвина. – С ним хотят побеседовать, как и с Брэдли Армстронгом. Паттерсона уже обвиняли в сексуальном домЪгательстве, а теперь он нарушил условия своего досрочного освобождения. Люди Кертиса проверяют телефоны, пытаясь узнать, откуда на самом деле звонил Валентино. А Рондо… – Он помолчал и посмотрел на Гэвина. Тот втянул голову в плечи. – Он разрабатывает компьютерную составляющую этого дела. В доме Марвина компьютера не нашли, но нашли дискеты и CD, так что Паттерсон, вероятно, забрал компьютер с собой. Пока у Кертиса ничего нет. Я предложил ему за неимением лучшего попытаться спровоцировать Валентино.
– Как это можно сделать? – удивилась Пэрис.
– Мы заставим его позвонить снова.
– Каким образом?
– Ты нам поможешь, – сказал Дин.
– Я? В эфире? – Пэрис чуть не потеряла дар речи.
– Идея состоит в следующем. Если ты начнешь восхвалять Джейни, изображать ее невинной жертвой, то, может быть, он позвонит, чтобы оправдаться. Если Валентино поговорит подольше, то, возможно, мы сумеем найти ключ к его местонахождению или личности. Тебе придется сделать особый упор на Джейни, – продолжал Дин. – Говори о ней, почаще называй ее имя. Ты должна заставить его думать о ней как о человеке, а не просто как о его пленнице.
Пэрис с сомнением посмотрела на него:
– Ты думаешь, подобная тактика сработает с Валентино?
– Полагаю, что это его обидит. Почему все говорят только о ней, а не о нем? Он хочет быть звездой, все должны говорить только о нем. Так что если мы сфокусируем все внимание на Джейни, может быть, он вновь заговорит, пытаясь перетянуть одеяло на себя.
Пэрис посмотрела на часы. Дин понял, о чем она подумала.
– Верно. У нас осталось всего двадцать четыре часа, чтобы остановить его и не дать совершить то, что он задумал. Сегодня вечером у нас будет последний шанс заставить его передумать. Но его нельзя спровоцировать на нечто экстремальное, что приведет к трагическим результатам. Но вдруг ты сумеешь убедить его отпустить Джейни?
– Это не так просто, Дин. Очень трудно отличить убеждение от побуждения, – задумчиво произнесла Пэрис.
Он мрачно кивнул.
– Мне даже жаль, что я это предложил.
– А что думает Кертис?
– Он ухватился за мою идею. Но я его попридержал и сказал, что это возможно только при твоем стопроцентном согласии. – Дин подошел ближе к Пэрис. – Прежде чем принять решение, ты должна вот о чем подумать. Есть один фактор, и очень важный фактор. Валентино разозлился на тебя. Он затеял все это, чтобы наказать и тебя тоже, а не только ту женщину, которая ему изменила. Если ты начнешь давить на него на любом уровне и в любой манере, он может рассердиться еще больше, и тогда мишенью станешь ты. Валентино уже угрожал тебе в завуалированной форме.
