эта женщина была невероятно красива. Мое горло перехватывает, я даже не знаю, что сказать. В этот момент я практически люблю ее, несмотря на все обидные и полные ненависти слова, которые она кричала мне не раз. Да и не было у нее причин относиться ко мне иначе. Я сын любовницы ее мужа, и в итоге получу все наследство и полный контроль над ее счетами. Это, мягко говоря, несправедливо, если смотреть на ситуацию глазами Бель.
— Лучше, — шепотом отзывается она, снова возвращая взгляд к лицу сына. На ее коленях я замечаю любимую книгу Джоша. На тумбочке рядом — стопку листов и цветные мелки. — Недавно уснул. Доктор обещает выписать к пятнице.
— Хорошая новость, — киваю я, окидывая критическим взглядом ссутулившуюся на стуле фигуру. — Ты была дома?
— Нет. Мне выделили палату. Не бесплатно, конечно, — в голосе появляются металлические нотки. Спина напрягается, и она снова резко поднимает голову, глядя на меня почти с мольбой.
— Я хочу увезти его отсюда, Джером, — взволнованно начинает излагать свои мысли женщина. — К океану. Он так много грезит о нем, рисует, читает, смотрит кино. Позволь нам уехать. Я больше не могу здесь оставаться. Этот город убивает меня. Тебя скоро призовут в Чикаго, а там… там могильник из тяжелых воспоминаний. Я хочу попытаться начать все с начала с чистого листа. Я и Джо, мы нарисуем вместе что-то достойное.
Я делаю несколько шагов вперед и встаю за ее спиной. Молча смотрю на спящего брата, и Аннабель воспринимает отсутствие ответа по-своему.
— Я откажусь от половины своих средств, выделяющихся мне на содержание, научусь экономить и распределять расходы…
— Ты никогда этому не научишься, потому что никогда не жила в условиях, когда приходится экономить, — произношу хриплым отстранённым голосом.
— Ты сможешь видеть его, когда пожелаешь, Джером! — с отчаянием шепчет Аннабель. — Я не хочу разлучать тебя с братом. Если бы я могла спокойно перевозить его, то пообещала бы, что мы сами будем приезжать, но не хочу лгать.
— Тебе не нужно лгать и экономить не придется, — задумчиво отзываюсь я, положив правую ладонь на ее плечо. Она вздрагивает, опуская голову, приготовившись к моему отказу. — Я отпущу вас и все организую, и оплачу. Ни о чем не волнуйся. Просто позаботься о Джоше и звони мне иногда. А приезжать я буду сам. Так часто, как смогу.
— Ты не шутишь? — не веря, уточняет Бель потрясённым шепотом.
— Разве сейчас время и место для шуток? — отвечаю с усталостью в голосе. Аннабель отпускает пальцы своего сына и, подняв руку к своему плечу, осторожно сжимает мои — те самые, о которых столько раз высказывалась в насмешливо-оскорбительном ключе.
— Спасибо, — благодарит едва слышно. — Никто и никогда не делал для меня больше, чем ты. И я не понимаю, почему ты так добр ко мне.
— Члены семьи должны заботиться друг о друге, — проговариваю основное правило Морганов. Оно на удивление точно соответствует моим принципам, но из уст Логана несет совершенно другой смысл. Все зависит от восприятия и внутренних норм, и заложенных с раннего детства принципов.
— Наша семья — скопище дьяволов в костюмах от Армани, Джером. Ты не похож на них…
— Похож, Бель. Поэтому тебе действительно стоит уехать сейчас, пока я еще способен думать не только о себе, — заверяю с толикой горечи и отхожу в сторону. — Сходи, перекуси в кафе, отдохни. А я побуду с ним. Можешь не торопиться. У меня есть пара часов свободных.
Джош просыпается, как только дверь за Аннабель закрывается. Его синие глаза сияют, когда он узнает меня.
— Как дела, парень? Не устал валяться? — бодро интересуюсь я.
— Ты мне снился, Джером, — с трудом говорит Джош, пытаясь привстать на локтях, я нажимаю кнопку на панели управлении, и спинка кровати приподнимается. — Мы с тобой вместе гуляли по пляжу и собирали ракушки. И я шел сам, представляешь?
— Отличный сон. Кто знает, может быть, ему суждено сбыться, — улыбаюсь я, пряча печаль подальше. — О тебе хорошо заботятся?
— Мама постоянно рядом. Она добрая. Никогда ее такой не видел, — немного заикаясь и смущаясь сообщает Джош. В груди разливается тепло услышанных слов.
— Она сильно испугалась, когда ты заболел. Мы все испугались, — мягко говорю я.
— Это случайно вышло, — виновато хмурится Джош. — Ты принес мне книги? — спрашивает, заметив пакет в моих руках. Я киваю. — Почитаешь?
— Конечно, — улыбаюсь я.
Я провел в палате брата три часа, пронесшихся незаметно, и остался бы еще, если бы не звонок юриста, сообщившего мне, что Фей Уокер выставила свою квартиру на продажу.
Новость повергла меня в шок. И это еще мягко сказано. Меркантильная дрянь, возомнившая, что ей все сойдет с рук. Думает, что обвела наивного идиота вокруг пальца, обанкротив на пару миллионов и поиграв с моими чувствами? Как бы ни так. Ярость с новой силой забурлила в венах, ударив по моему самообладанию, достигнутому путём огромных моральных усилий и компромиссов с собственной совестью. Пора заняться этой сукой вплотную.
Попрощавшись с Джошем, я первым делом направляюсь в квартиру, которую несколько месяцев назад Фей так искренне и правдоподобно не хотела брать в качестве подарка от меня. Сколько раз она высказывала возмущение, когда я тратил на нее деньги, упрекая в том, что покупаю ее. Видимо, недостаточно много тратил. Или, черт ее знает, чего ей не хватало.
Разумеется, в квартире никого нет. Все шкафы и гардеробная пусты, кое-что из мебели отсутствует. Этой расчётливой сучке честолюбие чуждо. Забрала все, а что не смогла, продала в комиссионные магазины. Бессмысленно спрашивать себя, как можно было быть таким слепым идиотом. Слишком очевидный и свершившийся факт. Только осознание собственного кретинизма не облегчает ядовитой боли, опутывающей мое сердце колючей проволокой, впивающейся в кровоточащую плоть своими иглами. Нервно закурив, подхожу к окну на кухне, глядя на внутренний двор. Я догадываюсь, где искать Фей. Могу ошибаться, конечно, но шестое чувство настойчиво подает сигналы к действию и недвусмысленно намекает на то, что оно не врет. Я еще не пробовал звонить ей. Возможно, стоит начать с этого.
Цивилизованный подход… Не уверен, что справлюсь. Сама мысль о том, чтобы снова услышать ядовитый голос, вызывает резкое отторжение.
Дьявол,
