Крессида насмешливо улыбнулась:
— По-моему, вы чувствуете себя лучше. Почему же утверждаете, что больны?
— Не скажу. С вами слишком много сложностей. Посмотрите на себя! Вы слышите шаги, преследующие вас, вас запирают в комнате, присылают записки с пророчествами о смерти, вам мерещатся отравители...
— Мерещатся?! — возмутилась Крессида, — И вы это говорите, когда я спасла жизнь вашей кошке?!
— Ей девять лет. — Джереми, казалось, перестал беспокоиться о Мимозе. — Думаю, она схватила где-нибудь кусок испорченной рыбы. Ужасная обжора.
— Тогда как она попала в мою комнату?
— Вы сказали, что окно было открыто, не так ли?
— Но я отлично помню, что закрыла его перед уходом.
— Вам нравится перечить мне, видимо, натура у вас такая.
— У меня добрая натура, — улыбнулась Крессида. Хотите, я приготовлю вам что-нибудь поесть. Вы ведь очень голодны?
— Не настолько, чтобы есть вашу стряпню.
— Не спешите с выводами, — добродушно сказала Крессида. — Я приготовлю вам питательное блюдо, которое любит Том.
— Я не хочу ничего, что любит Том! Я хочу только, чтобы вы ушли из комнаты вместе с вашими выдуманными мелодрамами и идиотской преданностью Тому! Вы надоели мне со своими страданиями. Почему вы не уедете домой к своему драгоценному жениху?
— Но, Джереми...
— Никаких «но». Поезжайте домой к Тому, где вы будете в безопасности...
— В безопасности? — повторила Крессида.
— Да вы же ворошите палкой осиное гнездо, неужели вы этого не понимаете? — Казалось, Джереми вот-вот сорвется на крик. — Интересуетесь, умерла девушка или нет, есть ли у нее могила!
— Но я нашла одну могилу, — с гордостью сообщила Крессида. — Могилу Ларри, мужа Люси. И если искать записи о смерти, надо смотреть на букву М, потому что, когда Люси умерла, ее фамилия была Мередит. — Джереми смотрел на нее во все глаза. Крессиде даже показалось, что с восхищением. — Я не могу понять, почему Арабиа не хочет говорить об этом. Она вдруг решила вырвать дочь из памяти, словно ее никогда не существовало. И даже хочет замуровать ее комнату.
— Почему?
— Думаю, потому, что я нашла там больше, чем Арабиа хотела. К примеру, Люси ждала ребенка, который так и не родился. Ох, все это раздирает душу. Я была бы рада помочь ей попытаться забыть эту историю.
— Но могилы Люси все еще нет. — Джереми больше говорил с собой, чем с Крессидой. — Пока не...
— Пока не... — что?
— Пока не нашли ее в этом доме.
Крессида медленно осела на ковер.
— Что вы имеете в виду? — Ее голос дрожал от ужаса. Джереми уже пожалел о сказанном, но повторил тихо:
— Заразился от вас мистикой.
— Вы не представляете, как ужасно было сегодня на кладбище. Густой туман и только несколько слов на памятнике Ларри — «Любимому сыну», никакого упоминания о жене. Но он, должно быть, любил Люси. Об этом свидетельствуют наполненные радостью строки ее дневника — о Ларри, цветах, танцах... Но на памятнике нет упоминаний о былом счастье. Крессида заплакала, слезы ручьями текли по щекам.
— Странно, почему вы притягиваете меня, — проворчал Джереми. Он протянул руку, словно хотел погладить Крессиду по голове, но, устыдившись своего порыва, отдернул ее. — Простите, я сегодня в паршивом настроении. Завтра мне будет лучше.
— Не... убирайте руку.
— Если вы воображаете, что перед вами Том, то...
— Перестаньте, Джереми, я вовсе не притворяюсь. Арабиа замурует ту комнату, словно наконец заколотит гроб... Где последний рисунок для комикса с изображением Мимозы? Ради Бога, утешьте меня. Он здесь, на мольберте?
Но на мольберте девушка увидела собственный, наполовину законченный портрет.
— Вы мне польстили, я здесь похожа на сказочную принцессу, — вырвалось у нее.
— Вы всегда такая, — улыбнулся Джереми. — Здесь вы не принадлежите ни Люси, ни Тому, а только мне. Но вы не слышите меня. Вас волнуют другие голоса...
Онемевшая Крессида с изумлением смотрела на Джереми. Молодой человек нетерпеливо махнул рукой.
— Забудьте об этом. Я болен и брежу. Пожалуй, принесите мне что-нибудь поесть, пока я не умер.
— Омлет? — Крессида сияла счастьем. — Говорят, я готовлю очень вкусные омлеты.
— Советую вам завтра рассказать Арабии обо всем, что с вами произошло после вашего новоселья.
— Но если это она шутила столь оригинально? Она человек с очень странными представлениями о юморе. Джереми, это может смутить ее...
— Смутит или нет, расскажите. Завтра. И завтра же напомните мне купить вам красные розы.
— Красные розы?!
— Для иллюстрации романа, я же вам говорил. Я хочу, чтобы вы держали их в руках. Не смотрите на меня как затравленный зверек. Вы будете позировать мне?
— Том сказал, что я должна получить гонорар. — Она сказала первое, что пришло в голову, пытаясь скрыть свой страх.
— Я буду платить вам гонорар, который получают натурщицы, и Том пересчитает все суммы и заполнит ведомость, а потом вы оба здорово повеселитесь, истратив деньги...
Цветы доставили на следующий вечер — две дюжины темно-красных, с длинными стеблями, роскошных, завернутых в целлофан роз. Крессида пришла в восхищение.
В Доме Дракона царило необъяснимое веселье. Все лампы горели, большие блестящие люстры в холле пылали, и через открытые двойные двери бального зала, освобожденного на время от сиротского имущества мисс Глори, были видны тщательно натертые полы, большие вазы с цветами. Кто-то тихонько наигрывал на рояле танцевальную музыку.
Крессиде показалось, что дом находится в ожидании толпы веселых, шумных и очень молодых людей — друзей Люси, которые с громким смехом ворвутся сюда вечером. И сама Люси сбежит вниз по мраморным ступеням, ее юбка будет развеваться от быстрой порывистой походки.
Крессида пожалела, что это всего лишь фантазия. Арабиа создавала праздник для себя. И хотя она утверждала, что с историей Люси покончено, история эта закончится только со смертью старой леди.
Девушка решила, что наденет лучшее платье и возьмет одну из присланных роз. Они останутся совершенно свежими до завтрашнего дня, когда она будет позировать. А кто посылал красные розы Люси? Крессида на этот раз решила гнать от себя мысли о Люси хотя бы на время и побежала вниз узнать, как чувствует себя Джереми, и заодно поблагодарить его за исключительной красоты розы.
На ее стук он подошел к двери, и, прежде чем они успели поздороваться, Мимоза вылетела на лестницу со скоростью торпеды.
— С ней не случится ничего плохого? — спросила Крессида.
