было так красиво. Просторный ухоженный двор разделяли прямые, тщательно очищенные от снега дорожки, вдоль которых росли невысокие зеленые кустики самшита. Со всех сторон виднелись элегантные каменные композиции, окруженные пушистой туей, можжевельником и прочими неизвестными Кате кустарниками. В углу двора стояла большая деревянная беседка и каменный мангал, рядом широкие качели.
Девушка тяжело вздохнула и, еще раз оглянувшись на окружающее ее великолепие, вошла в дом. В первое мгновенье ей показалось, что она попала на съемки какого-то заморского фильма, ибо то, что она увидела, могло быть только в кино. Необыкновенная роскошь просто резала глаза. Катя даже не знала, зачем нужны многие находящиеся здесь вещи. Сравнив убожество своего интерната и убранство этого дворца, она ощутила необъяснимое разочарование и горечь. Хрустальные люстры, дорогая темная мебель, пушистые ковры, кожаные диваны… Это было что-то нереальное, то, о чем она раньше даже не знала… Но здесь не было того света, того умиротворения и тепла, которые всегда ощущались в доме ее бабушки Федоры.
– Деточка, – деловито позвала ее Роза Николаевна, успевшая облачиться в бордовый китайский халат, – что это ты стоишь как окаменевшая, даже сапоги не сняла!
Катя испуганно опустила глаза. О ужас! Она в самом деле все еще была в сапогах, вокруг которых разлилась маленькая, но совершенно неподходящая для этого сверкающего паркета лужица. Лицо девушки залила яркая краска стыда. Как же она забыла! Растерявшись, Катя торопливо отступила назад и растерянно залепетала:
– Простите, я сейчас все вытру… Вы не подумайте, мы всегда у порога снимаем обувь. Просто у вас так красиво, так красиво, что я засмотрелась!
Наверное, простодушная искренность Катиного ответа пришлась даме по душе. Глаза Розы Николаевны подобрели, кончики губ дрогнули, и она улыбнулась:
– Ладно, я тебя не ругаю. Все это поправимо, а помочь тебе и впрямь придется. Скоро к нам придут гости, и мне без твоей помощи не обойтись. А пока, – она снова нахмурила брови, – идем, я тебя познакомлю с Николаем Петровичем. Это мой муж. Он депутат горсовета и главный бухгалтер нашего сахарного завода. Очень, очень занятой человек. Вот и сейчас работает у себя в кабинете, – строго пояснила она.
Быстро раздевшись, Катя бросила на лужу свои варежки и побежала следом за Розой Николаевной. Пройдя две огромные комнаты, в одной из которых светилась новогодняя елка и горел настоящий камин, они вошли в такой же большой кабинет, все стены которого сверху донизу были заставлены книжными стеллажами. Ошеломленная Катя прикусила губу. Признаться, такого количества книг, наверное, не было даже у них в интернате. Девушка сразу почувствовала уважение к хозяину этого кабинета, которого еще не знала. Наконец, выглянув из-за спины Розы Николаевны, она увидела большой письменный стол, за которым, склонившись над документами, корпел высокий грузный мужчина.
Услышав, что кто-то вошел, хозяин недовольно поднял голову и с удивлением посмотрел на Катю.
– Николай Петрович, посмотри, какая у нас гостья! Это ученица нашей Галины Терентьевны. Она встретит Новый год у нас! – проворковала Роза Николаевна и легонько подтолкнула Катю вперед.
– Здравствуйте, – чувствуя некую недосказанность, шепнула девушка и сжалась.
В комнате повисло тягостное напряжение. В это мгновение Кате показалось, что она здесь лишняя. Но уже через минуту мужчина встал из-за стола и, по-доброму улыбнувшись, подошел к ней. Неторопливо одернув мягкий трикотажный джемпер, он слегка наклонился вперед и вежливо протянул ей руку.
– И как зовут столь прелестное создание? – участливо поинтересовался он, прищурив свои и без того маленькие глаза.
– Катя. Екатерина Ивановна Ткаченко, – сдержанно улыбнувшись, представилась девушка.
– А мы сегодня даже не сможем уделить внимание такой прекрасной принцессе. Розочка, ты ведь пригласила так много гостей, – с легкой укоризной произнес Николай Петрович и покачал головой.
– Потом это обсудим, – раздраженно буркнула Роза Николаевна и, подхватив Катю под руку, потянула ее за собой.
Выйдя из кабинета, Катя на ходу оглянулась и, улыбнувшись, мысленно поблагодарила Николая Петровича за доброту и те необыкновенные слова, которые она еще никогда не слышала в свой адрес.
– Так, Катерина, кушать хочешь? – приведя девушку на кухню, строго спросила Роза Николаевна.
По правде говоря, Катя была очень голодная. В животе ее неприятно бурчало, и все время сосало под ложечкой. В интернате в это время как раз заканчивался обед. Но судя по тому, каким тоном ей предложили поесть, ответ напрашивался сам собой.
– Нет, спасибо, – лаконично сказала девушка, – я не голодная.
– Ну и хорошо! – облегченно вздохнула Роза Николаевна и небрежно бросила Кате кухонный фартук. – Тогда беремся за дело, через пару часов придут гости, а у нас еще ничего не готово.
Весь вечер, забыв о новогоднем празднике, Катя под бдительным руководством хозяйки готовила салаты, чистила картошку, убирала, подавала, жарила и варила. А когда в дом пришли гости, Катю никто за праздничный стол не позвал, никто не дарил ей подарков и абсолютно не нуждался в ее присутствии. На нее просто никто не обращал внимания, лишь изредка окликая:
– Девочка, подай! Девочка, убери!
Наклонившись над раскаленной плитой, Катя все время посматривала на часы, с нетерпением ожидая окончания этого, так сказать, праздника. Пережарив огромное количество отбивных, она аккуратно уложила их на тарелку и выставила на поднос. Нести это блюдо в зал было велено после двенадцати. В это время из комнаты послышался радостный хохот гостей, взрывы хлопушек и громкие выстрелы пробок шампанского. Катя с грустью вздохнула. Снова и снова радость и счастье прошли мимо нее. Опустившись на табуретку, девушка тихо заплакала.
И только после наступления Нового года на кухню зашел Николай Петрович.
– С Новым годом тебя, наша Золушка! – искренне поздравил он и, наклонившись, ласково погладил Катю по голове.
– Спасибо, вас тоже, – тихо ответила она и подняла на мужчину заплаканные глаза.
– А ты чего плачешь, Катюша?! – участливо поинтересовался Николай Петрович. – Что-то не так? Тебя кто-то обидел?!
– Нет, все хорошо, – стыдливо смахнув слезы, пробормотала девушка и опустила глаза.
– Понимаю. Оторвали от компании друзей. Телевизор не смогла посмотреть. Но это не страшно, поверь! У тебя впереди еще столько новогодних праздников! Будет и у тебя веселье. Зато теперь тебе за помощь Розочке Галина Терентьевна поставит тройку и выпустит из интерната, – заговорщически произнес мужчина и весело подмигнул.
Катя недоуменно захлопала глазами и встала:
– Какую тройку?
– Да ладно, – хихикнул Николай Петрович, – не стесняйся! Мне Розочка все по секрету рассказала. Ничего страшного, у меня тоже была тройка, правда по химии.
– А у меня никогда не было и не будет троек, у меня даже четверок нет! – в сердцах выпалила Катя. Из глаз ее безудержно полились слезы. Всхлипнув,
