– В какой грязи?
– А в такой! Всякая нечисть в этой вашей общаге водится, тянет к тебе свои грязные руки. Или нет?
– Ну, было.
– Было! Ты еще и крайней оказалась! Где твой муж? Почему он тебя не вытащил?
– Илья в командировке.
– В командировке! – передразнил ее Штагов. – Знаем мы эти командировки! Сегодня с одной, завтра с другой…
– Неправда, Илья не такой! – возмутилась она.
Он даже ухом не повел.
– Живете в грязи, как свиньи… Ты бы в этой грязи и утонула, если бы я тебя не выкупил.
– Вы?! Меня выкупили?!
– А кто еще позаботится о тебе, как не я?
Кристина тряхнула головой, но этого ей показалось мало, и она ущипнула себя за щеку. И не проснулась. Оказывается, Штагов ей не снился. Тюремные застенки остались где-то далеко, вокруг свобода, а впереди… Что ждет ее впереди? Грязная общага, полная всякой нечисти?.. Да, там нечисть, Штагов правильно это заметил.
– А зачем вам обо мне заботиться? – с опаской покосилась она на него.
Даром никто ничего не предлагает, за все нужно платить. И Тамара так говорила, и она сама это понимала. Нетрудно догадаться, чего хотел Штагов.
– Как это зачем? Люблю я тебя, – сухо обронил он.
– Не надо меня любить.
– Почему?
– Замужем я.
– А я люблю!
– Не надо об этом говорить… Я не хочу об этом слушать!
– Я тоже не хочу слышать, как стучит град. А он стучит. И посевы бьет. И никуда от него не денешься.
– И от вас не денешься?
– И от меня… А ты думаешь, сбежала, и все?..
– Я не сбегала. Я просто уехала. И замуж вышла.
– Нет, сбежала ты… – покачал головой Штагов. И с грустью добавил: – И все… Я думал, что все… Думал, смирюсь… Бабу завел… А мне ты нужна. И не смирюсь я… Сам понимаю, что это глупо, но не смирюсь… И никуда ты от меня не денешься!
Кристина глянула на него в паническом испуге. У нее муж есть, она любит его, а Штагова терпеть не может. И он не смеет предъявлять на нее права!..
– Я замужем!
– Брак – дело добровольное. Хочешь – живешь, нет – разводишься.
– Я хочу! И хватит об этом!
Машина тем временем замедлила ход, свернула с дороги, въехала во двор многоэтажного дома с юными елочками в палисадниках между подъездами.
– Куда вы меня привезли?
– Квартира здесь. Тебе в тишине пожить нужно, успокоиться, нервы в порядок привести.
– Квартира?
– Да, трехкомнатная. С отделкой и обстановкой… И стиральная машинка есть.
– Машинка?! – удивленно глянула на Штагова Кристина. Откуда он знает, о чем она мечтает? Мысли читает? Но это невозможно!
– Никто не зайдет к тебе в душ, когда ты стирать будешь, – усмехнулся он. – И я не зайду… Квартира моя, но жить ты там будешь одна.
– Одна? – Кристина глянула на него в поисках подвоха. И заметила колкую насмешку, спрятанную в глубине подернутых невозмутимостью глаз. Как же, позволит он ей жить здесь в тишине и спокойствии. Сегодня, может, и не будет его, а завтра обязательно появится. С корзиной цветов, с бутылкой шампанского… Не успокоится он, пока не добьется своего. – Вы хотите меня купить?
– Нет…
– Что нет, если да!.. Зря вы это затеяли!
Кристина выскочила из машины, громко хлопнула дверью и пошла прочь от Штагова.
Никто не просил его решать ее проблемы, а раз уж он принял участие, то телом она за услугу расплачиваться не станет. А если он вдруг захочет вернуть ее за решетку, то пусть. Лучше сесть в тюрьму, чем изменить мужу…
Городская свалка отравляла не только воздух, но и землю – деревья вокруг нее зачахли, захирели. К небу тянулись черные вонючие дымки, кружило воронье, кричали чайки, сороки смахивали с куч всякую дрянь, уносили, скидывали – все поле перед свалкой загажено.
Илья нервно задернул занавеску. Это сейчас у Кристины хорошее настроение, но стоит ей выглянуть из окна, увидеть свалку… Квартира неплохая, однокомнатная, после косметического ремонта, мебели почти нет, но им и не нужно: своя обстановка есть. Все удобства, вода круглосуточно, и, главное, хозяйка не требует оплаты на месяцы вперед.
Кристина подошла к нему, отвела в сторону занавеску, увидела свалку и выдавила из себя кривую улыбку:
– Мне нравится. И вообще, все равно, что там, главное, что у нас здесь. Главное, что мы вместе. – Она обвила руками его шею, прижалась к нему, как будто в поисках защиты.
А он не смог ее защитить, когда грянула беда. Чертова командировка! Кристина целую ночь провела в изоляторе временного содержания, как какая-то уголовница. Но это не самое страшное. Геша чуть не изнасиловал ее, вот этого Илья не мог себе простить.
Геша в больнице, уже пришел в себя. Дело закрыто, Кристине бояться нечего, но и в общежитии они оставаться больше не могли.
– Все хорошо у нас, – кивнул он. – Хоть сегодня можно переезжать.
– Тогда я здесь останусь.
– Ну, можно и так… Я тогда за вещами съезжу!
Мебель сегодня он забрать не мог, с машиной пока не договорился, но почему бы не привезти матрасы, одеяла, белье? Прямо на пол и постелют, а завтра кровать подъедет. Не хотела Кристина возвращаться в общагу, и он ее прекрасно понимал.
– Ты давай, а я пока уберусь, – улыбнулась она, с нежностью глядя на него.
Он таял как воск на солнце, когда Кристина так улыбалась, и чувствовал себя счастливчиком.
Илья оставил ее в квартире, быстрым шагом добрался до остановки, сел в автобус и через час уже был в общежитии.
– Чижов! – окликнула его Кузьминична. – Тебе с завода звонили, сказали, срочно нужен.
– Ну, если срочно… – расстроенно вздохнул он.
Завод недалеко, десять минут пешком, пять – трусцой. Одна нога здесь, другая там… Если, конечно, в срочную командировку не отправят.
На проходной о нем уже знали, оказывается, его хотел видеть заместитель директора завода по кадрам. От сердца сразу отлегло. Артемов мог вызывать его только по одной причине, видимо, решение о назначении на новую, вышестоящую должность уже принято, осталось только известить Илью.
– Чижов? – Пожилой мужчина с затейливой сеткой морщин на лбу смотрел на него мрачно, с недовольством.
– Да, Чижов… – Илья почувствовал, как улыбка сползает с его лица.
– Где ты был, Чижов? – кряхтящим голосом спросил Артемов. – Почему тебя на работе нет?
– Так отгул у меня.
– Где заявление? Где резолюция?
– Ну, мне после командировки дали, я там в субботу работал…
– Резолюция где? – Артемов достал из кармана платок и, глядя в окно, промокнул им сухой лоб.
Нервное движение, безотчетное. Что-то нечисто с Артемовым, какую-то подлость он затеял… Хотел бы Илья ошибаться.
– Дмитрий Андреевич разрешил, личные обстоятельства у меня.
– Рабочий день, работать надо, а у него личные обстоятельства! Нехорошо, Чижов! – Артемов строго посмотрел на него, но взгляд удержать не смог, как будто собственная совесть на него давила.
