— Но ведь мы с тобой даже незнакомы.
— Меня зовут Женя. Я тут недалеко живу.
— Ты предлагаешь мне жилье?
— Да, — кивнул мой новый знакомый и вытащил из пачки сигарету.
— Надо же, какой ты, оказывается, жалостливый. Только вот взгляды кидаешь на меня «со значением».
— Ну что, согласна?
— А взамен что?
— Ну что ты торгуешься, как на базаре? Я же вижу, что ты девушка без комплексов, мы с тобой обо всем договоримся.
— Значит, натурой берешь?
— Радуйся, что не деньгами. Денег у тебя нет, а натура как раз при тебе. За жилье рассчитаться хватит.
— Бог ты мой, до чего же мы дожили! И это говорит сотрудник милиции, — произнесла я не без ехидства в голосе.
— А при чем тут это?! — моментально изменился в лице бравый милиционер. — Я с тобой сейчас как гражданский говорю.
— Вот тогда сними форму и говори со мной как рядовой гражданин, а не представитель власти. Веди себя так, как должен вести при исполнении.
— А ты что, такая умная?
— Очень, — со злостью сказала я и тут же добавила: — А еще у меня полно комплексов.
— Вот сейчас возьму, позвоню твоим родителям и расскажу им, что с тобой произошло. В памяти моего мобильного остался номер твоего домашнего телефона.
— Только попробуй! Я тогда вернусь в отделение и накатаю заявление, что ты, используя свое служебное положение, оказывал на меня давление и грязно домогался.
Окинув нахала презрительным взглядом, я направилась к стоянке автобусов. На лобовых стеклах стояли таблички: «Судак», «Коктебель», «Алушта», «Ялта». Остановившись рядом с автобусом, отправляющимся в Ялту, я посмотрела на скучающего водителя и протянула ему сотню, которую любезно одолжила мне проводница.
— Довезите меня, пожалуйста, до Ялты. Меня в поезде ограбили, больше у меня ничего нет.
— Не вопрос. — Мужчина, не раздумывая, взял у меня последние деньги и заметно оживился: — Давай садись. У меня всего одно свободное место осталось, а мне больше уже тянуть никак нельзя — давно пора ехать. Все в основном парами заходят.
Пройдя в самый конец салона, я заняла свободное местечко у окна и, покосившись на сидящего рядом мужчину, отвернулась к стеклу. Забавно было видеть таксистов, рвущих клиентов на части. Наконец автобус тронулся, и я устало откинулась на спинку кресла.
— На отдых? — поинтересовался сосед.
— Точно.
— Москвичка?
— Да. Решила отдохнуть.
— Первый раз в Крыму?
— Нет. С родителями в детстве в Коктебель ездила.
— Понравилось? — Мужчина не скрывал того, что хочет трепаться со мной всю дорогу, и это вызвало раздражение, потому что в данный момент я больше всего на свете хотела тишины и уединения, чтобы хорошенько обдумать все то, что со мной произошло. — Так ты, значит, не первый раз к нам в гости пожаловала? Так понравилось тебе у нас или нет? — повторил он свой вопрос.
— Ну, если я к вам не в первый раз еду, значит, понятно, что понравилось, — вяло ответила я и снова отвернулась к окну. — Я тогда еще ребенком была и, если честно, ничего не помню.
— Тоже верно, — не умолкал мужчина. — Кто в Крыму хоть один раз побывал, тот обязательно сюда возвращается. У нас тут места красивые.
— Говорят, что и цены у вас тут стали тоже очень красивые.
— А где они низкие, эти цены? Сейчас вообще нигде ничего дешевого нет. А в самой Ялте, я так понял, ты не была.
— Нет.
— Я уверен, что тебе там понравится.
— Мне уже ничего не может понравиться. Поездка слишком плохо началась, чтобы быть от нее в восторге.
— Что-то случилось?
— Ничего особенного, не считая того, что меня в поезде ограбили.
— Надо же! И много украли?
— Все.
— Как все?
— Украли все, что у меня было.
— Да уж… Приятного мало. А в Ялте у тебя кто?
— Никого.
— Что, даже родственников нет?
— Никого у меня там нет.
— А я смотрю, ты какая-то грустная и неразговорчивая. Хотел тебя хоть немного взбодрить. — Мужчина покопался в пакете, стоящем у него на коленях, и достал из него бутылку с водой, сделал несколько жадных глотков и протянул ее мне: — Жарища, с ума сойти. Не желаете ли водички?
Посмотрев на бутылку с ужасом, я резко ее от себя оттолкнула и нечаянно облила незнакомца. Тот охнул и начал отряхиваться.
— Извините, ради бога!
— Ты чего?!
— Простите.
— Я же хотел как лучше.
— Мне не нужно «как лучше». Уже нашелся в поезде один… доброжелатель. В результате осталась без денег, украшений, вещей, документов и сотового телефона. То же… приветливый был. Если ты по клофелину специализируешься, то у меня, кроме одежды, которая на мне, больше ничего не осталось. Усёк? Так что не трать напрасно свои силы, потерпи до Ялты. Там работы — непочатый край, только успевай всем наливать.
— Чокнутая, — возмутился мужчина. — Я же сам только что из этой бутылки пил.
— Мало ли. Может, ты воду не проглотил, а сплюнул.
— Еще скажи, что я в карман соседа вылил.
— Может, и так. Кто тебя знает!
— Сумасшедшая девка!
Наконец-то незнакомец отвернулся от меня, всем своим видом показывая, что сильно обиделся и не желает больше со мной разговаривать.
С облегчением закрыв глаза, я стала соображать, что же мне дальше делать? Конечно, надо обязательно позвонить родичам, рассказать, что со мной произошло, и попросить денег. Естественно, они меня вопросами замучают, но ведь по другому нельзя? Меньше всего на свете мне хотелось огорчать маму и папу, но что поделаешь, если так получилось? Родители были категорически против, чтобы я ехала отдыхать на море в полном одиночестве. Мама ужасно переживала, что я рассталась с Вадиком, потому что считала его самой подходящей для меня партией. Мои родители не один год дружили с родителями Вадика, поэтому, когда мать узнала, что я еду на море одна, она закатила мне грандиозный скандал. Сообразив, что наши с ним жизненные пути разошлись, стала так психовать, словно с Вадиком рассталась не я, а она. Мама день и ночь пилила меня, пытаясь выяснить причину нашего расставания, но если честно, то я не знала, что ей ответить. Ведь когда люди разбегаются, причин накапливается целое множество, и назвать какую-то одну очень и очень тяжело. И вот сегодня, признавшись матери, что Вадим поднял на меня руку, я почувствовала заметное облегчение, потому что наконец смогла сказать ей правду. Теперь она не станет больше донимать меня нудными расспросами. Я не хотела выставить Вадика в дурном свете, я всего лишь пресекла разглагольствования, что Вадик — это мой единственный шанс быть счастливой. Теперь моя мать прекрасно понимает причину, почему я не захотела этим шансом воспользоваться.
