— Меня в этой комнате ничего не интересует… кроме вас, конечно, — насмешливо ответил Ярослав.
— Вот уж не рассчитывала вызвать интерес у такого серьезного и строгого человека, — в тон ему сообщила Нина.
— А по-моему вы именно на это и рассчитывали. Недаром же такую юбочку надели и уселись на манер какой-нибудь Шарон Стоун. Я оценил вашу внешность. Теперь можете переходить к следующему этапу. Что там запланировано?
Его ирония и проницательность подействовали на Нину, как холодный душ. Она сразу же опустила ноги, стараясь натянуть юбку поближе к коленям, и пригладила ладонями чересчур взбитые волосы.
— Вы правы, Ярослав. Эта роль не для меня, — сказала она тихо. — А вы, я вижу, умный и проницательный человек. Тем лучше. Не будем кривляться друг перед другом и кого-то изображать. Поговорим начистоту, как два деловых сухаря. Согласны?
— Решили сменить тактику? — на его непроницаемом лице промелькнула улыбка.
— Да, — ответила Нина серьезно. — С вами надо быть только откровенной. Любое притворство сразу разгадаете. Так вот, Ярослав. Я принимаю ваше деловое предложение при условии, что вы не будете шантажировать отца всю жизнь.
— Условия здесь ставлю я.
— Могу сформулировать иначе: прошу оставить папу в покое, как только он поможет в вашем деле. Я должна быть уверена, что ваши притязания не бесконечны.
— А на чем будет основана ваша уверенность? Заставите меня подписать договор?
Его ироничный тон коробил Нину, но она этого не показывала, стараясь говорить с подкупающей искренностью:
— В нашем деле договор невозможен. Но я поверю вам на слово.
— Наивно с вашей стороны.
— Может быть. Но интуиция мне подсказывает, что вы не из тех шантажистов, которые терзают жертву до бесконечности.
— Еще надо разобраться, кто из нас жертва, — пробормотал Ярослав, не глядя на Нину.
Она смотрела на него очень внимательно. Ей показалось, что непробиваемая броня холодной иронии Ярослава имеет и уязвимые места. Он вдруг резко повернул голову, встретился взглядом с Ниной и прежним чуть насмешливым тоном заговорил:
— Могу заверить: мои притязания не вечны. Ваш отец поможет на старте, а дальше я и сам побегу.
— Мне бы хотелось, чтоб вы сдержали обещание, — сказала Нина, старательно выдерживая его пристальный взгляд. — Хотелось бы убедиться, что не только в пьесах Островского и романах Джека Лондона бывают честные дельцы с твердым словом… Ну, ладно, я отвлеклась. Значит, какое-то время мы будем считаться мужем и женой? Тогда сразу перейдем на «ты». Так будет проще. А теперь… Можно, я тебе устрою небольшой допрос?
Ей показалось, что его глаза на какое-то мгновение потеплели. Но тут же снова стали непроницаемы, полны затаенной насмешки. Он легко перешел на «ты»:
— Спрашивай. Не обещаю отвечать на все вопросы.
Нина выдержала паузу.
— Сколько тебе лет? Надеюсь, это не тайна?
— Почти двадцать девять.
— Ты был женат? Дети?
— Женат не был. Детей нет.
— Отчего не женился? Никого не любил? Берег свободу? Не было времени заняться личной жизнью?
— И то, и другое, и третье.
Нина опять выдержала паузу, во время которой искоса наблюдала за Ярославом. Он сидел, спокойно развалясь в кресле и рассеянно переводил взгляд со своей собеседницы на окно и обратно. Нина заговорила опять, и он стал слушать ее с подчеркнутым вниманием.
— Насколько я понимаю, ты человек деловой, и женщины не играют особой роли в твоей жизни. Хочу, чтобы пообещал, что никогда — ни в трезвом, ни в пьяном виде — не забудешь, что наш брак — фиктивный.
— Обещаю. Я не половой маньяк.
— Надеюсь. Теперь вопрос жилья. Думаю, что нам можно жить в разных местах. Я останусь у папы…
— Нет. Брак должен выглядеть настоящим. Я купил в этом городе двухкомнатную квартиру, так что будешь жить у меня.
— Ты живешь с родителями?
— Умерли.
— Прости. А братья, сестры?
— Не имею.
Нина подумала, что такой человек и должен жить один. Было бы удивительно, если бы у странного гостя, у этого почти фантома, вдруг оказались бы какие-то конкретные земные родственники. Она попыталась еще раз вызвать его на откровенность:
— Ты держишь отца его прошлым, значит, следил за ним? Но почему?
— Я не обещал тебе отвечать на все вопросы, — холодно отгородился Ярослав.
— Хорошо… Когда оформим брак?
— Время не терпит.
— Только никакой пышной свадьбы. Посидим самым узким кругом дома или в ресторанчике — и все.
— Я тоже за это.
— Кажется, обсудили общую картину. Подробней вникать я не буду. Да вы с отцом и не допустите меня в ваши дела.
Он кивнул. Нина встала, позвала Гаевого. Вместе с Василием Федоровичем явилась и Катя — уже одетая и накрашенная.
— Что, поговорили? — спросила она с порога. — Быстро вы, однако!
— У нас все по ускоренной программе: и собеседование, и свадьба, — ответила Нина.
— Тогда я начинаю «тыкать» твоему жениху, — объявила Катя. — Вникаешь, Славик, какая у тебя будет классная жена? А свояченица — просто подарок!
— Угомонись, Катя! — прикрикнул Гаевой.
Нина была даже рада, что Катя разрядила обстановку. Гаевой увел Ярослава Торича в свой кабинет, а Нина с Катей пошли на кухню. Катя принялась за завтрак, не прерывая, однако, болтовню, а Нина приготовила чай для отца и гостя и направилась с подносом в кабинет. Когда она ставила чашку перед Ярославом, то вдруг заметила, что рука ее дрожит. Видно, пристальный взгляд этого непрошеного гостя действовал на нее не лучшим образом.
Выйдя из кабинета, Нина не утерпела и задержалась перед дверью на несколько мгновений. Она услышала приглушенный голос Гаевого:
— Ты… это… никогда не говори с Ниной о прошлых делах. Незачем ей знать. И так все перелопатил.
— Когда-то вы перелопатили жизнь нашей семьи, — резко ответил Ярослав. — А за дочь не бойтесь. Мы с ней много общаться не будем. Наш брак — просто деловое соглашение.
Нина подумала, что нелегко будет вызвать доверие и симпатию у этого холодного дельца, флегматичного канцеляриста, мстительно-расчетливого робота.
После ухода Ярослава Василий Федорович рассказал Нине, как думает действовать дальше. Широко афишировать предстоящую свадьбу они не будут. Лишь узкому кругу — там, где без объяснений нельзя будет обойтись — Василий Федорович расскажет, что Нина выходит замуж — скорее не по любви, а по расчету — за делового, толкового парня, который сумеет пробить себе дорогу в жизни и обеспечить семью. Потом, когда наступит время развода, всем можно будет объяснить, что деловой человек оказался бездушным эгоистом и т. д.
