В Хилсборо была всего одна еженедельная газетка, выходившая по пятницам, но последний номер еще лежал у нее на столе. Она открыла ее на разделе "Объявления" — всего одна страница — и быстро просмотрела все колонки. Обратила внимание, что кто-то подобрал на Вайн-стрит пеструю кошку, а миссис Уошберн ищет кого-нибудь, кто помогал бы ухаживать за девяностовосьмилетним свекром, любимой привычкой которого стало в непредсказуемое время, особенно когда кто-то появлялся рядом, стаскивать с себя всю одежду. Аренда… аренда… Наконец она нашла этот маленький раздел и торопливо просмотрела его. Предложений было восемь… гораздо больше, чем она ожидала.
Один адрес был ей знаком, и она тут же его отбросила. Это была комната на верхнем этаже дома Бьюлы Уилсон, а каждый в городке знал, что Бьюла врывалась к своим жильцам когда хотела и обыскивала их комнаты, словно полицейская собака, натасканная на кокаин, рыщет в поисках тонны наркотика. После она сплетничала с приятельницами обо всем, что успела обнаружить. Именно таким образом в городке узнали, что мисс Мейвис Диксон держит дома полный ящик журналов "Плейгерл". Впрочем, мисс Мейвис была такой мерзкой, и ее все настолько терпеть не могли, что единодушно согласились: это ее единственный шанс в жизни увидеть вблизи мужские гениталии.
Нет, Дейзи никогда не станет жить в доме Бьюлы Уилсон.
Оставалось еще семь возможностей.
— Вайн-стрит, — пробормотала она, переходя к следующему объявлению. Это, наверное, маленькая квартирка над гаражом у Симмонсов. Совсем неплохо, так как гараж расположен в некотором отдалении от дома, и арендная плата разумная, и соседство хорошее, и уединение никто нарушать не будет, потому что Эдит Симмонс была вдовой, страдавшей жестоким артрозом коленей. Она не сможет взбираться по ступенькам, чтобы подглядывать и вынюхивать. Все знали, что ей приходится нанимать кого-нибудь для уборки дома, потому что она не могла нагибаться.
Дейзи обвела это объявление кружком и быстро перешла к остальным. Там предлагались две квартиры на Форрест-Хилл, но они были рядом с шоссе, плату за них требовали очень высокую, и выглядели они безобразно. Конечно, некоторые возможности усовершенствования здесь были… но она посмотрит на них, только если миссис Симмонс уже сдала свои комнаты над гаражом. Еще был дом на Ласситер-авеню, но этот адрес был ей вовсе не знаком. Она крутанулась на стуле, чтобы найти Ласситер-авеню на карте, и немедленно выбросила этот вариант из головы, потому что дом находился в неприятной части города. Насколько неприятной, она не знала, но могла предположить, что и в Хилсборо есть криминальный район.
Оставшиеся три адреса также были нежелательны. Предлагалась половина домика с разными входами, причем предложение повторялось постоянно, потому что во второй половине жило нищее и скандальное семейство Фаррис, вздорная семья, соседство с которой никто не мог долго вытерпеть из-за несмолкаемых криков и ругани. Другой дом находился слишком далеко, почти в Форт-Пейне. А в последнем объявлении речь шла о передвижном доме и тоже на неприглядной окраине городка.
Она быстро набрала номер миссис Симмонс, надеясь, что квартира еще не сдана, потому что газета вышла всего четыре дня назад.
Телефон звонил и звонил, но Дейзи терпеливо выжидала, так как миссис Симмонс требовалось много времени, чтобы куда-то добраться. Вэрни, ее сын, дал матери радиотелефон, чтобы она держала его при себе и ей не нужно было идти к трубке, чтобы ответить на звонок. Однако она закоренела в своих привычках и считала помехой и лишней заботой весь день носить трубку с собой, а потому нечаянно уронила ее в унитаз, на чем дело и кончилось. Миссис Симмонс возобновила пользование стационарным телефоном, а Вэрни счел разумным не покупать новый беспроводной, чтобы она и его не утопила.
— Хэлло? — раздался наконец голос миссис Симмонс, такой же скрипучий, как ее колени.
— Хэлло, миссис Симмонс. Это Дейзи Майнор. Как вы себя чувствуете сегодня?
— Хорошо, дорогуша. От этого дождя у меня ноют все суставы, но он нам нужен, так что полагаю, я не должна жаловаться. Как поживают твоя мама и тетя Джоэлла?
— С ними тоже все хорошо. Они заняты заготовкой томатов и окры с нашего огорода.
— Я больше не консервирую, — проскрипела миссис Симмонс. — Прошлый год Тимми — жена Вэрни — привезла мне груш, и мы накрутили грушевого компота, но огородом я больше не занимаюсь. Мои старые колени этого не выдерживают.
— Вы можете подумать о хирургической замене коленного сустава, — посоветовала Дейзи. Она считала себя обязанной сказать об этом, хотя знала, что Вэрни и Тимми уже не один год тщетно предлагали ей это.
— Зачем? Мертис Бейнбридж сделала это и теперь говорит, что никогда не пойдет на такое второй раз. У нее от этого одни неприятности.
Мертис Бейнбридж была унылейшим ипохондриком и постоянно на все жаловалась. Если бы кто-то подарил ей автомобиль, она свела бы всех с ума жалобами, что должна теперь тратиться на бензин. Дейзи воздержалась от ссылки на эту черту Мертис, потому что та была лучшей подругой миссис Симмонс.
— Все такие разные, — дипломатично заметила она. — Вы гораздо более стойкая, чем Мертис, так что вам может это пойти на пользу. — Миссис Симмонс любила, когда ей говорили, что она крепкая и может стойко выносить боль.
— Что ж, я подумаю об этом.
Ничего подобного делать она не станет, но Дейзи, удовлетворив требования вежливости, перешла к цели своего звонка:
— Я вам звоню вот по какой причине: речь идет о квартире над вашим гаражом. Вы ее еще не сдали?
— Еще нет, дорогая. Ты знаешь кого-то, кто мог бы ею заинтересоваться?
— Я сама ею интересуюсь. Вам будет удобно, если я заеду во время ленча на нее посмотреть?
— Думаю, что да. Дай мне только время переговорить с твоей матерью, чтобы проверить. Я позвоню сразу после этого. Ты ведь сейчас на работе?
Дейзи растерянно заморгала. Неужели она действительно услышала это?
— Простите, — вежливо осведомилась она. — Зачем вам нужно что-то проверять у моей матери?
— Ну разумеется, уточнить, согласна ли она на это. Я не могу сдать тебе квартиру без ее разрешения.
Эта речь прозвучала как пощечина.
— Ее разрешения?! — задохнулась Дейзи. — Мне тридцать четыре года. Мне не нужно ничьего разрешения, чтобы жить там, где хочу.
— Ты могла поссориться с ней, дорогая, но я не могу ранить чувства Эвелин таким образом.
— Но мы не ссорились, — запротестовала Дейзи. Ей так сжало горло, что она едва могла говорить. Боже! Весь город считает ее настолько безнадежной, что она не может ничего сделать без разрешения матери? Неудивительно, что ей никто не назначал свидания! Она почувствовала унижение и злость одновременно: миссис Симмонс не пришло в голову, что она ее оскорбляет. — Знаете, миссис Симмонс, я поразмыслила и решила, что ваша квартира мне не подойдет. Простите, что зря вас потревожила.
