возможность самой выбрать, где на тебе поставить клеймо после того, как ты подохнешь. — Может, здесь? — и резким движением втыкает прут в мой живот.
Сгибаюсь пополам от внезапной боли и невольно начинаю хватать ртом воздух. Ну, коза, ты меня разозлила! Притворно закашливаюсь, чтобы рассеять её внимание, а сама пользуюсь тем, что эта ненормальная упёрла кочергу в пол. Рывком кидаюсь в её сторону и, схватившись за прут, с силой дёргаю его на себя вместе с Кэтрин, вцепившейся в него мёртвой хваткой. От неожиданности она оступается и по инерции летит прямо в стеллажи, которые были за моей спиной.
— Не подходи! Убью! Клянусь, убью! — ору, размахивая перед ней палкой, выдернутой из её рук.
Теперь мы с ней поменялись местами: я — у двери, а она — на моём прежнем месте. Женщина явно не ожидала такого поворота. Её растерянное выражение лица и бегающие глазёнки только подтверждают это. Свободной рукой пытаюсь нащупать замок на двери, но у меня ничего не выходит. Либо мне придётся развернуться и подставить спину своей убийце, либо так и будем тут стоять, пока обе не околеем. Но Кэтрин решает за меня.
С безумным воплем она бросается ко мне, хватая за волосы. Я успеваю лишь перехватить кочергу в обе руки, чтобы приставить к её шее. Шанталь закашливается и я усиливаю нажим, отталкивая её к боковой стене. Она рефлекторно хватается за прут, пытаясь оттянуть его от своего горла и давая, тем самым, мне преимущество. Начинаю душить её по-настоящему так, как нас учили в академии, но, когда я вижу, как она багровеет и обмякает, закатывая глаза, мне становится страшно. Действительно страшно от того, что я вот-вот лишу человека жизни и стану убийцей. Такой же, как она. Я не могу. Не могу!
Откинув кочергу ногой под нижние полки, отстраняюсь от Кэтрин и сразу кидаюсь к двери, пока она ловит ртом желанный кислород. Долбаный замок! Дёргаю его что есть силы, но он не поддаётся.
— Помогите! Кто-нибудь! — кричу во всё горло, колотя по двери.
Оборачиваюсь как раз в тот момент, когда разъярённая стерва заносит над моей головой замороженный брикет. Не успеваю даже ахнуть от нестерпимой боли, на доли секунды отключающей картинку перед глазами. Она валит меня на пол и, усевшись верхом, снова ударяет по голове. Не могу сфокусировать зрение. Я практически ничего не вижу и ничего не чувствую. Ощущаю только что-то влажное, стекающее по моим вискам.
— Надо было сразу оставить тебя подыхать, как тех идиоток! — перекрутив гайтан с сапфировой подвеской, она начинает с силой затягивать его, перекрывая мне доступ воздуха. — Но нет же! Захотела посмотреть в твои лживые глаза. Чтоб тебя… — и ещё сильнее стягивает мою шею.
Кэтрин зажала мои руки своими бёдрами, полностью обездвижив и лишив меня любой возможности хоть как-то защититься. Мои голосовые связки способны только на свистящие звуки. Не могу никого позвать на помощь. Да и кто услышит меня в этом грёбаном бункере? От удушья глаза заполняют слёзы. Понимаю, что это конец. Так глупо и нелепо. Не эти глаза я хотела бы видеть напоследок. Совсем не эти.
Внезапный грохот, вскрик Шанталь и освобождение моей шеи от удавки возвращают меня из преисподней. Её стаскивают с меня, и я, наконец, могу вдохнуть. Надсадный кашель вкупе с хрипами заставляет меня скорчиться, отодвинув на задний план мысль о том, чтобы рассмотреть своего спасителя. Краем глаза только замечаю, как голову Кэтрин прижимают к полу, и раздаётся знакомый щелчок наручников. Она не кричит, не стонет, и, кажется, будто не дышит. Её остекленевший взгляд застывает на одной точке.
— Ты как? Встать можешь? — Перед моим лицом появляется рука, протянутая ладонью вверх.
Поднимаю взгляд, услышав смутно знакомый голос, и не могу скрыть своего изумления:
— Хоук?
Брат Глории хмурит свои тёмные брови и цокает языком:
— Можешь не благодарить. Давай скорее, у нас нет времени.
Принимаю его крепкую руку, облачённую в тактическую перчатку, и он помогает мне встать на ноги. Перешагиваю через свою душегубку, подмечая, что она всё же дышит.
— А её мы тут оставим?
— Пусть остынет. — Парень спрыгивает с фургона и, ухватив меня за талию, мягко опускает на землю.
Угрюмо осмотрев мою голову, он вынимает из кармана какой-то пакетик, разрывает его и прикладывает к ране прохладную салфетку, по-видимому, пропитанную антисептиком. Не ожидала такого бережного обращения от этого грубияна. Замираю, вглядываясь в его глаза необычного оттенка, напоминающего траву, освещаемую солнцем.
— Да не парься ты так, святоша! Копы уже в пути. — Мой ступор он расценивает, как беспокойство о Кэтрин. — Бегом в машину! Чует моя задница, братцу нужна помощь.
Хоук открывает мне дверь серебристого спорткара Porsche. Мы поедем на гоночном автомобиле? Боже, кто он такой? И только сев в салон, до моих отмороженных извилин доходят его последние слова и, вообще, всё, что произошло за последние несколько минут.
— Хоук, погоди. У тебя ещё и брат есть? У Глории два брата? И как ты вообще тут оказался?
Он невозмутимо накидывает на глаза солнечные очки, хотя на улице уже стемнело, и трогается с места, сразу разгоняясь до немыслимой скорости. За окном степь. Получается, Кэтрин вывезла меня за пределы города.
— Так, давай проясним сразу. Не привык жевать сопли, поэтому скажу как есть. Глория — моя сестра, а Макс — мой брат. Улавливаешь цепочку? — Он ловко орудует рычагом переключения передач, даже не представляя, насколько ошарашил меня. — Жвачку будешь? — и протягивает Dirol с таким видом, будто он не от смерти меня сейчас спас, а подобрал на обочине, как случайную попутчицу.
На автопилоте беру пачку, достаю белую подушечку и кладу в свой онемевший рот. Это что получается: Глория — сестра Макса? Бог мой… Она — его сестра! Она со мной дружила после всего, что с ней произошло по вине моего отца? Тот факт, что Глория, находясь рядом со мной, наверняка должна была выудить какую-то информацию, уже совсем не беспокоит. На фоне обилия новостей это кажется сущим пустяком.
— Чем воняет?
Хоук чуть склоняется в мою сторону, обнюхивая воздух в районе моего плеча. Я тоже начинаю ощущать этот рыбно-тухлый аромат, который только усиливается по мере нагрева сиденья подо мной.
— Чёрт… — лезу в карман и достаю оттуда довольно длинное щупальце краба, которое я схватила, чтобы воткнуть, к примеру, в глаз Кэтрин. Не судите строго. У меня не было выбора. К тому же, в замороженном виде оно выглядело не
