Скорее бы он вернулся, повторила она, как молитву, перед тем, как скользнуть в глубокий сон, где ее ждала тишина и покой.
* * *
– Кристи! Кристи, проснись!
Кто-то из бесконечного далека все звал и звал ее по имени, и в этом голосе было столько любви, что ей даже не хотелось выбираться из забытья, лишь бы еще раз услышать этот мелодичный низкий голос и то, с какой нежной тревогой он произносит ее имя.
Кристина почувствовала, как чьи-то руки ласково гладят ее плечи, сжимают ладони. Такие знакомые ощущения… Она открыла глаза – перед ней был ее Ник, такой долгожданный, такой родной, что сердце опять сжалось у нее в груди. Она провела кончиками пальцев по его взъерошенным волосам, скользнула по вискам, скулам…
– Ты снился мне.
Она притянула его лицо ближе и коснулась холодных губ. Ник весь напрягся, но через мгновение справился с собой и, отстранив ее, заговорил:
– Кристи, постой, объясни мне, как ты здесь оказалась?
Его лицо было смертельно бледным, а тонкие губы едва шевелились. Кристина только сейчас заметила, что он стоит на коленях в распахнутой куртке, засыпанной тающим снегом.
– Пришла… – прошептала она, сама не своя от смущения и какого-то нового чувства, распускающегося в груди, словно весенний цветок. – Прости, если напугала.
– Напугала? – судорожно выдохнул Ник и сел на пол. – Да я чуть с ума не сошел, когда не обнаружил тебя ни в твоей комнате, ни в гостиной, нигде… Господи, чего я только не передумал, пока бегал по дому и искал тебя! – он горячо сжал ее пальцы. – Потом только догадался сюда спуститься, когда увидел в библиотеке книгу и стакан.
– Я пила молоко, – виноватым голосом отозвалась Кристина, – там, наверху. И случайно заметила дверь.
– О чем ты только думала, когда спускалась сюда? – продолжал отчитывать ее Ник, но в голосе его уже не чувствовалось того страха, который был вначале. Краска постепенно возвращалась на его лицо. – Ты же могла споткнуться, упасть, да Бог знает что еще могло случиться! Если бы что-то… я бы не пережил…
Он резко выдохнул, прогоняя остатки напряжения.
– К тому же ты могла замерзнуть, здесь ужасно холодно, – он накрыл ее ладони своими и ахнул. – У тебя ледяные руки! Ну-ка поднимайся!
Кристина не успела привстать на кушетке, как Ник подхватил ее и понес наверх по крутой лестнице, стараясь не задеть стены в узком проходе. Поднявшись в библиотеку, он усадил ее в кресло и, сев на скамеечку для ног, стал растирать ее холодные пальцы.
– Как ты себя чувствуешь, Кристи?
– Хорошо. Нет, на самом деле хорошо. Я просто заснула там, внизу.
– Никогда больше так не делай! Не пугай меня, договорились?
– Не буду. Обещаю. Не переживай, со мной ведь ничего не случилось.
Ник неопределенно хмыкнул, стаскивая с себя крутку, и пробормотал:
– Ну да. То, что я перечислил, был минимум.
– Минимум? Какой минимум? – не поняла Кристина. – Ты о чем?
– Минимум возможных неприятностей. А больше всего я боялся, что в мое отсутствие к тебе вернулась память и ты…
– Что?
– Сложно объяснить. Ты настолько непредсказуема, что практически невозможно угадать твои действия в стрессовой ситуации, а возвращение воспоминаний, согласись, событие как раз такого рода. Поэтому я должен быть рядом, когда это случится.
– Боишься, как бы я не натворила глупостей?
– Именно.
– А я что, на это способна?
– Еще как!
Ник осторожно перебирал ее пальцы, трогая гладкую кожу. Это мешало ей сосредоточиться на разговоре.
– Ник, прости, – она действительно чувствовала себя виноватой, видя неподдельную тревогу в его глазах. – Я только спустилась посмотреть, что там, внизу. Прости, что без твоего разрешения… Я не думала, что… А там… все эти фотографии…
Руки Ника замерли. Он низко опустил голову, и Кристина не могла увидеть и понять по его лицу, злится он или нет.
– Прости, – чуть слышно повторила она, не зная, что еще добавить.
Тут Ник вновь посмотрел на нее. У него было такое же выражение лица, как и в тот день, когда она впервые очнулась в его… их доме. На миг в его глазах мелькнула паника, или это ей только показалось?
Да, наверное, показалось, потому что Ник тут же улыбнулся и непринужденно произнес:
– Ничего, не извиняйся. Правда, я собирался показать тебе все это немного позже, но, может, это и хорошо, что все вышло именно так. Значит, ты все видела? И что скажешь?
– Они потрясающие… Твои работы. Особенно тот портрет, что ты вчера нарисовал.
Ник улыбнулся, но глаза его все еще хранили настороженное выражение.
– Да, я сам не думал, что так удачно выйдет. Еще ни разу не выходило.
– Вышло не просто удачно, – с чувством заговорила Кристина, – я, наверное, не смогу объяснить, но мне показалось, что я… что мне… в общем, кажется, я поняла одну вещь.
– Какую?
Слова замерли у нее на языке, сердце забилось сильнее, но она постаралась держать себя в руках.
– Ты хочешь сказать, – помог ей Ник, – что поняла, насколько сильно я тебя люблю?
Ответить Кристина ничего не смогла, лишь молча смотрела на него.
Как просто он это сказал!
– Неужели это новость для тебя? – спокойно произнес Ник, но чувствовалось, что напряжение его еще не отпустило. – Кристи, ты серьезно? Да, я люблю тебя. По-моему, это очевидно и без фотографий. Но я хотел узнать не это. Скажи, ты вспомнила что-нибудь? Когда смотрела на них, на фотографии?
Будучи по-прежнему не в силах сказать что-нибудь, Кристина лишь отрицательно покачала головой.
Ник отвернулся и едва слышно присвистнул:
– Послушай, ты что, читала это ?
Он показал на книгу, которую Кристина положила на столик перед тем, как спуститься в лабораторию.
– Да, – ответила она и прокашлялась. – Мне захотелось полистать что-нибудь, и я взяла эту книгу. Но прочитала всего-то пару глав. Мне даже показалось, что я читала это раньше… А почему ты на меня так смотришь?
– Не догадываешься? Тогда сама посмотри, – Ник протянул ей томик в красном текстильном переплете с черным тиснением на обложке.
Она вопросительно смотрела то на него, то на книгу.
– Ну же, Кристи, – он улыбался, но, видя, что она не реагирует, воскликнул:
– Она ведь на французском! Посмотри сама! Ты вспомнила язык?
Кристина не понимала, что его так восхитило. При выборе книги она даже не подумала, на каком языке подписана обложка, и только сейчас обратила внимание на название.
Alexandre Dumas «La Tulipe Noire» [3] .
– Ты прекрасно говоришь… говорила по-французски, – продолжал Ник с энтузиазмом. – Ну, давай же, не притворяйся!
– Я? Наверное… – неуверенно протянула она. Ее саму поразил тот факт, что она читала Дюма без перевода и, что самое интересное, даже не поняла этого. Выходит, действительно, она знала этот язык.
