подошел к окну, – место, откуда стреляли, абсолютно чистое. Метрах в пятидесяти от него, за лесопосадкой, благодаря щедрости колхозных буренок, мы увидели на раскиданных по дорожке лепешках четкие следы от протекторов. Свежие следы. Судя по размерам, это сто процентов был внедорожник, полная рама. К сожалению, больше сказать нечего. Гады сработали чисто. Даже окурков нигде не нашли.
– М-да, ясно, что ничего не ясно! Что будем делать?
– Антон, я предлагаю за каждым на время кризиса закрепить определенные обязанности. Надо поговорить с главным инженером и дать ему особые полномочия. В этой ситуации он должен взять на себя и контрольные функции. Производство и реализация не должны страдать из-за наших проблем. На заводе все должно быть идеально. Но… Вот скажите мне, почему наши тачки с затемненными окнами охрана не глядя пропустила на территорию? Это прокол! В сложившейся ситуации по дороге нас могут легко выкинуть из машин и без проблем попасть на завод, – поднеся ко рту зажатые кулаки, начал размышлять Гончаренко.
– Ты абсолютно прав, тут мы с Костей немного недоработали, но мы просто не знали о масштабах происходящего. Итак, допуск машин на территорию сейчас должен быть строго ограничен, при въезде – полный фейс-контроль и обязательное предъявление пропуска. Исключений не должно быть ни для кого, – поддержал его Коваленко.
– Так, мужики, – резюмировал Антон, – я сейчас попытаюсь связаться с Резаком, послушаю мудрого совета. Не исключено, что это и не конкуренты вовсе, а бандитский передел, кто его знает? Вы же проверите все по своим каналам. Саня, ты обещал связаться с налоговиками. А ты, Серый, когда-то говорил, что имеешь серьезных корешей на Владимирской?
– Да, у меня здесь друг, Артем Усольцев, уже полковник. Мы вместе в академии учились, койки стояли у нас рядом. Уверен, он мне не откажет. Сколько времени прошло, он уже пять лет в Киеве, а мы друг друга не забываем, – ухмыльнувшись, подтвердил Коваленко.
Антон устало опустился в кресло и задумчиво посмотрел на экран монитора.
– Мужики, что скажете, стоит отсылать ответ или нет? Думаю, лучше молчать. Лишняя суета их только обрадует.
– Точно, шеф, – согласился Сергей. – По себе знаю: самое дерьмовое состояние – неопределенность.
Впервые за весь день на лице Антона мелькнула улыбка.
– Серый, да ты еще и психолог! Что ж ты умный такой и столько смалишь? Минздрав же предупреждает! Тебя Светка твоя не ест? От меня давно бы рожки да ножки остались, – съехидничал Антон.
– Рожек у меня, как и у тебя, надеюсь, нет! А с ножками все в порядке, – хмыкнул Сергей. – Моя Светка тоже курит.
В ответ все дружно засмеялись. Находиться в состоянии постоянного стресса было невозможно, да и не нужно.
В этот момент зазвонил телефон шефа. Встрепенувшись, все замолчали.
– Ты где? Молодец! Как только приедешь, сразу меня набери, – поднеся телефон к уху, выкрикнул Антон и, нажав кнопку отбоя, пояснил: – Никита уже на подъезде, едет не один, с ним Кубик.
– Кто это? – поинтересовался Александр.
– Наш пацан, Женька Воронов. В охране у нас работает, правая рука Сереги. Молодой, но смышленый, спортивный, но очень фактурный, когда-то борьбой занимался. Его на фирме Кубиком прозвали за размеры: почти два на два.
После обеда Антон с Александром отправились к Резаку.
Выслушав их, господин Резниченко твердо пообещал свою помощь и покровительство. Резак не скрывал свою заинтересованность в их бизнесе. Успех Антона он напрямую связывал со своим благополучием. Но для страны, где вся власть живет на откатах, это было, как ни странно, нормально.
– И не делайте никаких резких движений. Запомните: самый страшный враг – паника. Действовать надо, не теряя рассудка, – наставлял на прощание Резак.
Но ответить на вопрос о том, какая сволочь прислала это сообщение, не мог никто. Ближе к вечеру друзья Гончаренко из налоговой скинули ему информацию о всех предприятиях, имеющих аналогичные рынки сбыта и сопоставимую по цене продукцию. Со сведениями о владельцах этих предприятий Коваленко поехал на встречу со своим товарищем из «конторы». Необходимо было срочно узнать о взаимоотношениях этих владельцев с законом и темпах накопления капитала, что само собой могло бы сузить поиски врага. Стремительное обогащение и завод из ниоткуда могли появиться только из украденных денег.
В общем, все занимались своим делом. Лишь под вечер, заехав за Ваней, которого Александр заранее подготовил к тому, что мама «немного приболела», они, накупив всевозможных лакомств, поехали проведать Катю. Стараясь сделать любимой что-то приятное, Гончаренко купил огромный букет роз, вручить который доверил Ванюше.
Поднявшись в отделение, они узнали, что Катю и Виталия перевели в отдельный бокс. У каждого из них была своя палата. Остановившись у двери, Александр обратил внимание на мужчину с перевязанной головой, одиноко сидевшего под дверью нужного им бокса. Неожиданно подняв глаза, тот довольно бесцеремонно подмигнул и ухмыльнулся. Гончаренко напрягся: лицо мужчины показалось очень знакомым. Все окончательно прояснилось, когда он, кряхтя и постанывая, поднялся и, ухватившись за стену, шепнул:
– Саня, не оборачивайся, заходи. Антону скажи, что все под контролем. Я буду здесь до полуночи, потом меня сменит Кубик. Он пока дрыхнет в машине. Мы будем на посту круглосуточно. На окнах решетки, я все проверил. Иди, а я хоть на «точке» посижу спокойно!
«Да это ж Никита! – мелькнуло в голове Гончаренко. – Все-таки серьезный мужик мой друг, и люди у него тоже с башкой на плечах», – подумал он и, облегченно вздохнув, зашел в палату.
К вечеру Катя выглядела значительно лучше. На лице появился привычный румянец. Глаза все еще были грустными, но блестели. Глядя на огромный букет роз, который Ванька с трудом волок за собой, она наигранно весело, чтобы не напугать сынишку, улыбнулась и, слегка приподнявшись, восторженно хлопнула в ладоши.
– Мои мужики пришли! – радостно воскликнула она. – Как же я по вам соскучилась!
Ванечка перепуганно посмотрел на маму.
– Мамочка, что с тобой случилось? – осторожно дотронувшись до Катиной повязки, с беспокойством спросил мальчик.
– Ничего страшного, мое солнышко. Просто, когда мы с дядей Виталием ехали на работу, на дорогу неожиданно выбежала собачка. Вот нам и пришлось резко затормозить, чтобы ее не сбить. Я сама виновата, потому что не пристегнулась, ударилась головой о лобовое стекло, – на ходу придумала Катя.
– Ага, – задумчиво протянул Ванечка, сосредоточенно глядя на маму, и тут же поинтересовался: – А собачка жива?
– Конечно, жива, мое сокровище, – прошептала Катя, целуя сына.
Домой они возвращались поздно.
– Дядя Саша, – тихо спросил мальчуган, когда они выехали на Бабушкина, – а ты же не оставишь меня одного? Давай поживем вместе!
– Конечно, Ванюша, – улыбнулся Гончаренко, – я теперь всегда буду рядом с тобой.
